"Дуглас Брайан. Глаз Кали ("Конан") " - читать интересную книгу автора

это - никакой не безобидный путешественник-чудак, а, к примеру, глава
бритунских стражников? Конан сейчас не мог бы сходу назвать преступление, за
которое его могли бы преследовать аж из самой Бритунии. Но, если как следует
покопаться в бурной биографии варвара, наверняка что-нибудь да сыщется.
Лучше не рисковать, не так ли?
И Конан осторожно запустил пальцы в кошель.
И замер...
Он нащупал нечто, от чего мороз пробежал по его жилам, а кровь застыла,
и душный жаркий воздух вендийского вечера вдруг наполнился живительной
прохладой.
Ибо Конан в кошельке спящего бритунца нащупал огромный драгоценный
камень. Конан почти не сомневался в том, что представляет собой его добыча.
Подцепив его двумя пальцами, Конан извлек камень наружу.
Последние лучи заходящего солнца мазнули по камню, лежащему посреди
большой загрубевшей ладони киммерийца, и тысячи граней алмаза заиграли всеми
цветами радуги. Отблеск плясал на лице Конана, радужки разбегались по траве,
рука киммерийца вся была залита разноцветным сиянием. Такого Конан
действительно не видел никогда в жизни. Этому алмазу не было цены.
- Глаз Кали, - прошептал Конан еле слышно.
И камень, словно бы услышав, как благоговейно к нему обращается
человек, вспыхнул с новой силой. Еще ярче сделались отблески драгоценных
граней, еще быстрее запрыгали искры в глазах Конана. Он зажмурился, спасаясь
от нестерпимого сияния, а когда вновь поднял веки, камень уже погас.
Солнце зашло за горизонт, в роще стало очень темно. Ночь наступала в
Вендии без всякого перехода. Никаких сумерек, никакого балансирования на
грани света и тьмы. Только что весь мир был залит призрачным розоватым
сиянием - и вот уже настала непроглядная темень. Нужно подождать, чтобы
звезды пришли в себя - равно как и люди, которые, сколько ни жили в Вендии,
так и не научились мгновенно переходить от света к темноте. И лишь спустя
несколько минут после внезапного, точно обрубленного мечом, окончания заката
на черном бархатном небе проступают ночные светила.
Чуть позже появится луна, яркий серебряный спутник всех, кто крадется в
ночи, - людей и диких зверей.
Конан сомкнул пальцы над алмазом. Некоторое время он рассматривал
спящего. Стоит ли разбудить бритунца и предложить ему поделить добычу? Или
просто стащить камень и дать деру? И то и другое было бы в порядке вещей.
В конце концов, алчность взяла верх. Разве Конан не был вором? В этом
занятии он не видел ничего для себя постыдного. Он легко приобретал
богатства и легко с ними расставался. Если его просили помочь - редко
отказывал. Если его самого обворовывали - аплодировал удачливому воришке. Он
играл по правилам и никогда не совершал подлостей, а в этом, как считал
киммериец, и заключался залог его честности.
И, если уж на то пошло, разве сам бритунец не украл этот камень?
Он же сам проболтался во сне: "Глаз Кали". Этот камень принадлежал
богине Кали, ее святилищу и жрецам, которые за этим святилищем ухаживали.
Следовательно...
Конан решительно оборвал свои рассуждения, сочтя их слишком долгими.
Если уж действовать, то без промедления.
И, сунув камень в собственный кошель, Конан скользнул в ночную тьму.
Бритунец так и не проснулся.