"Дуглас Брайан. Смерть в саду золотых масок ("Конан") " - читать интересную книгу автора

- Я хочу быть бездельником, - подытожил Форез. - Жить без забот и
умереть стариком.
Тьянь-По махнул рукой.
- Ты был прав, лорд Форез, аристократия вырождается! Даже мои
стремления простираются гораздо выше, а ведь я - простой каллиграф.
- Да? - переспросил Форез. - И каковы же твои высочайшие стремления,
каллиграф?
- Я хотел бы стать старшим каллиграфом при императорском дворе! -
объявил Тьянь-По победоносно. - Признайся, Форез, ты на такое не замахивался
даже в самых дерзновенных своих мечтах!

Возвращение в Бритунию разлучило троих спутников. Тьянь-По отправился
прямиком в королевский дворец, и Конан, проследив за тем, чтобы его
кхитайского друга приняли там как следует, нашел себе приличную гостиницу.
Денег, полученных им от Тьянь-По (точнее, от кхитайского императора, который
снабдил своего посланца немалыми средствами), было довольно для того, чтобы
обеспечить себе пару месяцев беззаботного существования в Пайрогии.
Форез, с которым кхитаец расплатился куда более скромно, буркнул
пожелание, которое можно было бы счесть "добрым" и "дружеским" только при
наличии очень сильно развитого воображения, и отправился к себе в лачугу.
Лорд Форез понятия не имел о том, чего стоило ожидать от старика-нищего,
которому он оставил свой дом.
Однако то, что предстало его взору, превосходило любые, даже самые
смелые фантазии.
Снаружи лачуга выглядела такой же убогой, как и всегда. Но после
долгого путешествия, во время которого лорду Форезу довелось повидать самые
разные города, "родовое гнездо" показалось ему особенно жалким и
отвратительным.
Если старик кхитаец и был дома, то никаких признаков жизни он, во
всяком случае, не подавал. Это показалось Форезу немного странным. Конечно,
днем кхитаец мог бродить по улицам, но сейчас был уже вечер, и старику
следовало отдыхать. В конце концов, разве не для того он попросил у Фореза
разрешения пожить в его доме, покуда хозяин лачуги путешествует?
Скрипнув зубами, Форез наконец решился заглянуть внутрь.
Обычно дверь лачуги запиралась на хлипкий замок, а то и вовсе стояла
нараспашку. Но на сей раз Форезу не удалось открыть ее сразу. Что-то держало
ее изнутри.
Он дернул сильнее. Никакого результата.
- Проклятье! - взревел Форез, разбегаясь и стукаясь о дверь всем телом.
Послышался треск, как будто кто-то разрывал прочную ткань, и дверь
наконец распахнулась. Форез ворвался в комнату. Однако, против всех
ожиданий, он не пролетел через всю комнату и не стукнулся о противоположную
стену.
Он как будто упал лицом в тюфяк, поставленный торчком. Мягкая
шелковистая ткань коснулась его щеки. Пружинистая перина приняла на себя
удар.
Форез пробормотал невнятное проклятие и отпрянул. Ему почему-то не
слишком понравился этот "тюфяк". К тому же "ткань" была хоть и 1ладкой, но
чуть влажной и к тому же слегка прилипала к коже.
Он пошарил в темноте руками, пытаясь най-1И границы "тюфяка".