"Дуглас Брайан. Дочь Песочного владыки ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Каждую пядь этой земли следует полить не только водой, драгоценной, как
сама жизнь, но и крепким крестьянским потом.
Конан никогда не смог бы стать крестьянином. Для труда на земле, считал
он, требуется особое мужество, доступное только особым людям. При этом,
крестьянин обделен всяким другим мужеством, и гнет спину перед любым, кто
держит оружие...
Бернегард с интересом поглядывал на своего проводника. Мысли о природе
крестьянина никогда не посещали молодого рыцаря. Для него было в порядке
вещей, что кто-то должен работать,, питая и одевая феодала. Люди свободного
ремесла казались ему более любопытными.
Сын ремесленника или того же крестьянина может отречься от
предопределенной доли и стать воином, стяжать себе славу и честь, или
постигнуть ученую премудрость и сделаться важным чиновником, советовать
королям... В свою очередь, сын знатного сеньора может преступить
обязательства перед предками и превратиться в бродягу, чтобы стяжать себе
свободу и в полной мере быть господином самому себе.
Конан казался ему типичным представителем "свободного племени", но
нечто, составляющее натуру варвара, отличало его от остальных "охотников за
удачей".
Вот он едет сейчас на своем выносливом коне, явно не избалованном
хорошими дорогами. Осанка и посадка выдают в киммерийце хорошего наездника,
но при этом - обладателя чувства высокого достоинства, невозможного в
простолюдине. Даже аристократы, ставшие бродягами, охотно начинают подражать
людям низкого сословия, причем делают это не без вызова. Дескать,
происхождения у меня никому не отнять, стало быть, я буду вести себя так,
как захочу. Конан-киммериец держался с истинно королевским достоинством. В
нем не было кичливости и спеси, только осознание своего положения и силы.
Бернегард улыбнулся своим мыслям.
- Скажи, в твоих жилах часом не течет королевской крови? - спросил он.
- Это не важно теперь, - просто отвечал его спутник. - Когда-нибудь я
стану королем.
И взглянул на собеседника так серьезно, что у Бернегарда пропала всякая
охота шутить над честолюбием молодого варвара.
- Судьба иногда устраивает сюрпризы, - пробормотал он. - Может, ты и в
правду станешь королем.
- Моя судьба - здесь, - заявил Конан и продемонстрировал рыцарю свою
огромную, сильную ладонь, а потом сжал ее в крепкий кулак.
- Это - веский аргумент, - согласился Бернегард.
Карта, купленная на ярмарке, при всех своих недостатках обладала еще
одним, самым критичным: по ней нельзя было догадаться, как далеко придется
ехать по пустыне. Неделю? Две? Месяц? Для того, чтобы везти месячный запас
воды, нужен целый караван, не говоря уже о съестном.
Однако Конан был уверен, что отыщет по пути источники воды, а пищу
добудет охотой. Неподалеку от оазисов обязательно будут пастись сайгаки -
пустынные антилопы. Их мясо жестковато, но некоторые причудливые богатеи,
охочие до диковинок, подают его к столу в качестве редкого деликатеса. Об
этом Бернегард знал из личного опыта. Теперь он веселился, предвкушая, что
будет рассказывать в Аквилонии, как питался исключительно деликатесами,
скитаясь по пескам.
Они проехали неторопливой рысцой весь день, лишь дважды давая роздых