"Дуглас Брайан. Забытые богини ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Бывают такие города - и поглядеть толком не на что: глухие белые стены,
подсыхающий на крышах навоз, яблоневые или миндальные ветки, поднявшиеся над
забором, бурые воды реки под обрывом, постоянное присутствие гор, и больше
ничего... но есть в них что-то, от чего так и тянет бросить все и вернуться
туда навсегда.
Конан смотрел на стены Хаддаха, на ломящиеся из-за заборов на волю
цветущие ветки, на уходящие в тору узкие улицы, по которым стекала невесомая
пыль. Сейчас они поднимутся по узкой улочке на площадь и получат даром
незнакомый праздник мира людей.
Кода, исподтишка наблюдавший за своим другом, подергал его за руку.
- Конан... Я есть хочу.
- Сейчас что-нибудь раздобудем, - обещал Конан.
Они пошли наверх. Человек впереди, пустынный гном, прихрамывая, за ним.
Конан слышал, как сопит маленький Кода, и немного замедлил шаги.
Рыночная площадь была обнесена невысоким глинобитным забором. Посреди
площади ходила по кругу старая лошадь и вращала колесо, к которому были
прикреплены специальные сиденья для желающих прокатиться.
Пожилые хаддахские дамы, которым по случаю весеннего праздника
полагалось пускаться во все тяжкие, сидели на пятках кружком, уронив
покрывала на плечи и распустив седые волосы, и пели слаженным хором. Лишь на
самых высоких нотах их голоса слегка дребезжали. За старушками
полуодобрительно-полунасмешливо наблюдала кучка зевак. Песни перетекали одна
в другую и не имели ни начала, ни конца. На другом конце площади старательно
фальшивили музыканты. Тощие собаки смиренно побирались под ногами у гуляющих
людей. Над площадью плыли облака.
К забору, грохоча и разваливаясь на ходу, подкатила телега, и
неряшливый старик начал торговать с нее холодным кислым молоком и лепешками.
Кода, ерзая от жадности, глазел на эти сокровища.
- Ты умеешь красть? - спросил он Конана, облизываясь.
- Только грабить, - был ответ. - А в чем дело?
- Да я есть хочу, - напомнил Кода. - Пора бы поживиться парой лепешек,
если ты понимаешь, на что я намекаю.
- Веди себя потише, - сказал Конан, склонившись к его уху. - Ты ведь не
хочешь, чтобы меня побили камнями за то, что я вожусь с разной нечистью?
Кода замолчал. Конан достал из кармана две серебряные монетки - те
самые, что остались у него после сделки с людьми черных шатров. И скоро уже
Конан и Кода сидели вдвоем на корточках на глинобитном заборе, как две
потрепанные вороны, и уплетали лепешки, запивая их кислым молоком.
Облезлый пес сверлил их умоляющими глазами, развесив уши,
страдальчески* сдвинув желтые точки бровей и умильно растянув пасть.
- Хорошо работает, - похвалил Конан, - профессионально.
Он отломил кусок от своей лепешки. Пес поймал кусок на лету и
проглотил, только зубы лязгнули.
- Все, - сказал ему Конан, - больше не дам. Пес был опытным побирушкой
и, ничуть не обижаясь, удалился, шевеля опущенным хвостом.
Небо мутнело - сперва от жары, потом от влаги. Собирался дождь.
Темнело. Гуляющие расходились по домам. Старую лошадь выпрягли из колеса и
увели. Девочки-жрицы натянули над толстяком навес из полосатой ткани, чтобы
он мог продолжать свое бдение, не подвергаясь опасности промокнуть, и
убежали.