"В.А.Брюханов. Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера " - читать интересную книгу автора

раньше такой гипнотической силой взгляд был теперь опустошенным и усталым.
Он все более явно переставал сдерживать себя, казалось, самопринуждение к
стилизации в течение стольких лет мстило теперь за себя. Его китель часто
был заляпан остатками еды, на впалых старческих губах виднелись крошки от
пирожных, а когда он, слушая доклад, брал в трясущуюся левую руку очки, то
слышно было, как они постукивают по крышке стола";

Тревор-Роупер: "Расхаживая по Бункеру взад и вперед (согласно
драматическому сообщению Ханны Райч), Гитлер размахивал картой, быстро
расползавшейся под его потными пальцами, и говорил каждому посетителю, какие
предпринимаются сложные военные действия, чтобы всем им спастись. Иногда он
кричал, отдавая приказания, как будто сам руководил защитниками города;
иногда разворачивал карту на столе и, склонившись над ней, дрожащими руками
принимался расставлять и переставлять пуговицы - утешительную символику
освободительных армий" - это же просто говорящее и кричащее пугало, хотя и
не столь обездвиженное, как в описаниях Вейдлинга - этому человеку было,
разумеется, трудновато усидеть на одном месте целую неделю!

Здесь, конечно, явное описание уже второго, поддельного фюрера. Этот,
конечно, не обладал знаменитым гипнотизирующим взглядом фюрера - такое не
сыграешь! Тем более не могло такое пугало и загипнотизировать кого-либо, как
это изящно проделывал Гитлер еще в марте 1945 - пример с данцигским
гауляйтером мы уже приводили!

Не исключено, что и в предшествующие дни, обеспечивая реализацию
заранее запланированной подмены, настоящий Гитлер уже сам пытался
эпизодически играть роль своего преемника, а посвященные окружающие
подыгрывали ему. Но это получалось не очень удачно ни у него, ни у других -
себя не переделаешь!

Вот, тем не менее, описание диалога между Гитлером и Евой Браун,
происходившего, будто бы, в точности 21 апреля 1945, который воспроизводит
секретарша фюрера Гертруда Юнге - дама, целиком посвященная в то, что же
тогда происходило в Бункере, но так никогда в этом публично не сознавшаяся -
при всей многословности ее письменных и устных воспоминаний, тиражированных
телевидением. В данном же случае Юнге, не выпячивая своего намерения,
постаралась и подколоть Еву, которой она, несомненно, жутко завидовала, и
одновременно решительно опровергнуть разглагольствования прочих
"свидетелей":

"Ева, ужасная чистюля, обнаружила пару красных и синих пятен на сером
мундире Гитлера. "Посмотри, ты совсем грязный! Больше не надевай этот
мундир. Не надо во всем подражать старому Фрицу и ходить таким же неряхой,
как он". Гитлер возражал. Он уже не был ни фельдмаршалом, ни политиком, ни
диктатором. "Но это же, в конце концов, мой рабочий костюм. Я же не могу
повязывать фартук, когда на совещании орудую цветными карандашами". Она была
к нему несправедлива, потому что он был педантично аккуратным. Он никогда не
подавал кому-нибудь руку, если перед тем только слегка погладил свою
собаку" - это, как видим, рассказ о все той же неаккуратности, имевшей место
все в те же дни, но совершенно не в стиле всех прочих стандартных описаний!