"В.А.Брюханов. Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер " - читать интересную книгу автора

Общеизвестно, что Гитлер отличался феноменальной памятью. Если она его
и подводила, то об этом практически не имеется никаких свидетельств.

В этом специфическом смысле Гитлер, похоже, действительно никогда не
ошибался - по крайней мере до апреля 1945 года. Собственно говоря, именно
таким способом он просто и наглядно и демонстрировал собственную
непогрешимость - никто ничего не мог противопоставить такому знанию и
запоминанию деталей!

Вот типичный Гитлер, только что переживший величайший триумф всей своей
жизни до того момента - Аншлюсс Австрии: "во время торжественного обеда с
участием Гитлера в марте 1938 г. один из участников спросил венского
бургомистра Нойбахера, какова ширина Дуная в определенном месте Вены.
Нойбахер этого не знал. Гитлер, до этого момента пребывавший в благодушном
настроении, немедленно назвал точную ширину в метрах и был настолько
возмущен незнанием Нойбахера, что весь вечер после этого был в плохом
расположении духа, несмотря на только что пережитый им политический триумф".

Следовательно, в эпизоде с перепутанной датой переезда, добросовестно
отмеченном Мазером и никак им не объясненном, содержится глубокий смысл - и
смысл этой "ошибки" может состоять только в создании алиби Гитлеру,
желавшему откреститься от каких-то событий, имевших место в Вене в
промежутке времени от лета 1912 до весны 1913 года.

Это четко прослеживается в особом отношении Гитлера к событиям
довоенного периода его жизни.

Один из немногих, рисковавших задавать в двадцатые годы почти прямые
вопросы Гитлеру на скользкие темы, Эрнст Ханфштангль (о нем самом и о его
особой роли подробно должно быть рассказано уже в наших будущих
публикациях), так свидетельствует об этом:

"Никто не мог заставить Гитлера рассказывать о его молодости. Я иногда
пытался подвести его к этому, рассказывая о том, как наслаждался Веной и
вином на гринцингских холмах и т.д., но он закрывался, как устрица".

Когда автор этих строк впервые осознал этот факт, то впал, следует
сознаться, в глубочайшее уныние.

Воображение немедленно нарисовало нищего художника, убивающего топором
пару старушек, а трезвая оценка осознанной ситуации ввергла в безнадежный
пессимизм: ну как же можно сейчас (тогда был самый конец ХХ века) отыскать в
полицейской хронике Вены 1912-1913 годов каких-то старушек, предположительно
зарубленных или зарезанных Гитлером, и, главное, разумно обосновать такую
невероятную и чудовищную гипотезу?

Но мрачный прогноз, по счастью, не сбылся: в течение последовавших
нескольких лет все-таки удалось выяснить мотив вранья, предпринятого
Гитлером в отношении событий того времени.