"В.А.Брюханов. Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер " - читать интересную книгу автора

сразу доложить об этом, потому что тут же тяжело заболел (или оказался
жертвой несчастного случая) и лишь теперь настолько пришел в себя, что смог
сообщить об этом в Прагу.

Сообщающий должен был и разъяснить, где же он теперь сам находится - у
себя дома или в какой-то определенной больнице. Он же должен был что-то
сказать (или написать) о содержании полученного письма, в том числе о
деньгах.

Но теперь уже прошло время, и можно предположить, что на Почтамт пришли
уже новые письма, а он (лицо, сообщающее все это Редлю), по-прежнему болен,
и тащиться самому на Почтамт ему пока физически нелегко.

Понятно, что некоторые подробности должны были быть сообщены эзоповым
языком: в телефонном разговоре или в телеграмме - все равно.

Получив такое сообщение, Редль и должен был кинуться сначала в Вену, а
там уже и прямо на Почтамт!

Однако такая изобретенная простая схема не является столь же
убедительной, что и придуманный нами рассказ о пьяном картежнике в поезде.
Действительно, новая история содержит ряд сомнительных положений: сообщил ли
сообщник Редля из Вены, что он получил прежнее письмо? Как, все-таки, он
обосновал свою неспособность получить новое письмо самому (или направить
кого-либо из своих знакомых в Вене для его получения, а не вызывать для
этого самого Редля из Праги)? Как он узнал (или предположил), что новое
письмо уже находится на почте? И т.д. и т.п.

К тому же и последующие действия Редля в Вене не указывают однозначно
на то, какую же именно информацию он получил, когда решился немедленно
выехать в Вену из Праги.

Чтобы получше разобраться в этой ситуации, мы должны обратиться к тому
очевидному факту, что Редль был высочайшим разведчиком-профессионалом, а
потому должен был пользоваться теми же методами передачи информации и
страховки при такой передаче, что и применялись разведками в сходных
ситуациях.

Мы полагаем, что получатель второго письма был схвачен с поличным на
Венском почтамте (или, более реально, сразу после выхода оттуда) где-то в
первую неделю мая 1913 года.

Еще пара дней ушла, возможно, на то, чтобы полностью его уломать - и он
назвал имя своего шефа, конечного получателя корреспонденции.

Сейчас все знают это имя, а потому должны поверить Ронге, который
написал, отнеся, правда, это открытие к более позднему моменту времени:
"Услышав сообщение, что многолетний член нашего разведывательного бюро,
военный эксперт на многочисленных шпионских процессах, разоблачен как
предатель, я окаменел".