"В.А.Брюханов. Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер " - читать интересную книгу автора

Все это прекрасно понимал Николаи. Понял, конечно, и Ронге.

Но отказываться от возможности поймать неизвестного шпиона или
взваливать на себя почти безнадежную возню с задержанным Ронге не
захотелось - да и Николаи надавил на престиж! Вот поэтому-то и родилось
второе письмо, теперь уже сфабрикованное майором Ронге.

Неясно, однако, лежали ли теперь в конверте по-прежнему те же рубли. С
одной стороны, менять эту деталь было абсолютно невозможно, поскольку
оставалось неизвестным, чем были обусловлены и эти рубли, и их сумма: это-то
и предстояло, помимо всего прочего, выяснить у получателя письма. С другой
стороны, лихость, с которой Ронге сочинил текст второго письма, в котором и
были упомянуты заведомо шпионские парижский и женевский адреса, заставляет
подозревать, что и рубли Ронге мог сразу заменить на кроны.

Что же касается самого первого письма, то нужно сильно усомниться в
том, что оно, пройдя через руки профессионалов-контрразведчиков, "благодаря
неосторожному обращению с ним, было приведено в такое состояние, что адресат
немедленно понял бы, что дело неладно" - как это написал Ронге.

Но частичная фальсификация здесь была просто необходима: на новом,
втором по счету конверте должны были стоять отпечатки штемпелей с более
свежими датами и уж заведомо должны были быть удалены печати и пометки,
указывающие сначала на обратное возвращение неполученного письма, а затем и
на необъяснимый его повторный приход по адресу получателя - если, конечно,
все это имелось на исходном конверте.

Умельцы в Вене могли, разумеется, и сами подделать все эти штемпели, но
можно было воспользоваться для этого помощью Николаи и его коллег, как о том
поведал Ронге. Здесь, заметим, частичное объяснение того, почему ни Николаи,
ни Ронге не привели точных дат, связанных с письмами: в этой
последовательности манипуляций было легко запутаться - тем более при
частичном отсутствии документации в распоряжении мемуаристов годы спустя.

Особняком стоит письмо, опубликованное Урбанским.

Как все это было проделано на самом деле - выяснится немного ниже.

Пусть теперь это второе письмо было грубейшей фальшивкой, но при этом
получателя письма не спасал уже никакой рассказ о русском пьянице - и можно
было на него нажать посильнее и выяснить, является ли он в действительности
шпионом или сообщником шпионов.

Можно ли поверить Ронге в том, что это второе письмо не сработало так,
как это было им, Ронге, задумано, а было просто изъято с почты тогда, когда
уже в мае 1913 года на адрес Никона Ницетаса пришли два новых письма?

Мы позволим себе очень в этом усомниться!