"В.А.Брюханов. Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер " - читать интересную книгу автора

внимания на тайну переписки. Однажды в почтамт поступило письмо со станции
Подволочиска на русской границе на адрес "Опернбалль". При открытии
выяснилось, что внутри конверта не было письма, зато лежали восемь
свеженьких купюр в тысячу крон каждая. Эта подозрительная находка тут же
стала известна полиции. К окошку почтамта был направлен сыщик, чтобы
немедленно арестовать человека, обратившегося за этим письмом. На мгновение
история превратилась из трагедии в уютный типично венский фарс. В обеденное
время на почте появился некий господин и спросил о письме с адресом
"Опернбалль". Почтовый служащий тут же подал скрытый сигнал сыщику. Но сам
сыщик как раз отправился на обед, чтобы выпить кружку пива..." и т.д.

Число неточностей и искажений в приведенном тексте превышает количество
содержащихся в нем фраз. То же отмечает и Пете, комментируя Цвейга:

"Естественно, сыщик не ушел выпить пива, письмо лежало на почте в
ящике, но отправлено оно было в Берлине, а не в местечке с непроизносимым
названием, /.../ и на адрес Никона Ницетаса, а вовсе не на "Опернбалль"...
Это только начало необходимых исправлений, но все равно - такое описание
дела Редля /.../ повторяется неоднократно и у других авторов и читается,
конечно, с большим интересом" - с последним утверждением невозможно не
согласиться.

Заметим к тому же, что даже последний кратчайший отрывок из текста
самого Пете содержит по меньшей мере одну существенную неточность - мы ее
укажем немного ниже (другой является стилистическая погрешность автора или
переводчика: что означает странное утверждение, что письмо лежало на почте в
ящике? В каком еще ящике?)!..

С рассказом Цвейга перекликается множество иных.

Характерно, что подавляющая масса авторов, пишущих о личностях,
подобных Редлю, не слишком обременяет себя соответствием строго
установленным истинам, что объясняется, с одной стороны, чрезмерным
количеством сведений, выявленных современниками и историками, но доступных
во всей их полноте лишь немногим специалистам (особенно с учетом того, что
значительная доля исследований публикуется на разных языках - и либо вовсе
не переводится на другие, либо пересказывается в сильно усеченном или
искаженном виде), а с другой - парадоксальным дефицитом иных очень важных
подробностей даже о самых известных персонажах, в особенности - относящихся
к секретным службам.

То и другое затрудняет понимание сюжетных ходов давнишних интриг, но
стимулирует рождение мало чем оправданных фантазий.

К тому же бессознательное (а нередко - и сознательное) стремление
журналистов и писателей исказить все и вся, дабы внести этим элемент новизны
в собственные произведения, порождает бесчисленные варианты изложения одних
и тех же событий, противоречащие друг другу.

Все это, повторяем, в полнейшей мере относится к повествованиям о