"В.А.Брюханов. Заговор против мира (Кто развязал Первую Мировую войну) " - читать интересную книгу автора

"права, исторически приобретенные Россией на Балканском полуострове и
особенно законность ее преобладающего и решительного влияния в Болгарии и
Восточной Румелии", с которыми, напоминаем, Россия даже не поддерживала в то
время дипломатических отношений.

Секретный протокол к русско-германскому договору демонстрировал еще
большую благожелательность Германии: "В случае, если бы его величество
император российский оказался вынужденным принять на себя защиту входов в
Черное море в целях ограждения интересов России, Германия обязуется
соблюдать благожелательный нейтралитет и оказывать моральную и
дипломатическую поддержку тем мерам, к каким его величество найдет
необходимым прибегнуть для сохранения ключа своей империи".

Насколько несерьезно относился к этому сам Бисмарк, об этом
свидетельствует то, что ведя переговоры в Лондоне летом 1887 года, сын
Бисмарка передал предложение своего отца лорду Солсбери заключить союз
против России. Англичане, понятно, уклонились от таких категорических
обязательств, разрушающих все прежние международные договоренности. К тому
же как раз в это время наметилось определенное смягчение отношений между
Россией и Англией - стороны пришли к взаимопониманию в отношении того, что
война из-за гор и пустынь Средней Азии пока что не в интересах обеих сторон;
в этом же году они подписали договор о разделе сфер влияния в Афганистане.

В отношении Проливов русские дипломаты попытались добиться прямых
договоренностей непосредственно с Турцией - по-видимому в стиле
приводившегося меморандума Н.Н.Обручева. Но тут уже европейская дипломатия
ощетинилась ежом: английский, австрийский и итальянский послы в
Константинополе договорились всеми мерами противодействовать
русско-турецкому сближению - вплоть до военного вторжения в Турцию.

Бисмарк же продолжал маяться своими фантасмагорическими планами. 22
октября он писал в письме к своему зятю - графу Куно цу Ранцау: "Мы не
побоимся начать войну с Францией, так как предполагаем, что ее не удастся
избежать. Войну с Россией мы без необходимости вести не будем, так как у нас
нет интересов, удовлетворения которых мы могли бы посредством ее добиться...
При уверенности, с которой мы предвидим первую, для нас будет необходимо в
случае русско-австрийской войны напасть, со своей стороны, на Францию, так
что тогда одновременно будут идти восточная война Австрии, Италии, вероятно,
Англии и Балканских государств в едином союзе против России, а в Западной
Европе - германо-французская война".

Тут наступил ноябрь 1887 года, и Бисмарка посетила уже совершенно
бредовая идея: он вообразил, что отыскал ахиллесову пяту России, наступив на
которую, можно заставить ее повиноваться и тем самым привязать, наконец, к
управляемой им политической повозке. Идея эта оказалась более чем роковой,
так как единым махом и сформировала тот союз России с Францией, о пагубности
которого предупреждал Мольтке еще в 1871 году!

1887 год оказался годом начала немыслимо интенсивного подъема
российской тяжелой промышленности: "До 1887 г. на юге России работало только