"В.А.Брюханов. Заговор против мира (Кто развязал Первую Мировую войну) " - читать интересную книгу автора

египетские войска наращивали стремительное наступление на Турцию. Султан
счел вынужденным обратиться за помощью к России. Для защиты турецкой столицы
в Босфор был введен русский флот, а на берега высажены войска, остававшиеся
там с марта по июнь 1833 года. Англичане и французы дружно всполошились:
египтяне подверглись их ударам, а русских вежливо, но настойчиво попросили
убраться из Босфора. На прощание Турция и Россия заключили
Уникер-Искелесийский договор: Россия обязывалась охранять интересы Турции, а
последняя - закрыть Проливы для прохода военных судов других стран. Права
русского флота оставались неопределенными: уже после подписания договора
русская балтийская эскадра вице-адмирала П.И.Рикорда с разрешения Турции
проследовала из Эгейского моря в Черное - это оказалось последним
пребыванием российского военного флота в Проливах вплоть до завершения
Первой Мировой войны (кроме единичных заходов канонерских лодок с
дипломатическими миссиями в Турцию и Грецию).

Полученные уроки разнообразного свойства Николаю I впрок не пошли: он
явно недооценил позицию англичан и пренебрег дружественностью турок. Во
время визита в Англию летом 1844 года Николай публично разглагольствовал о
необходимости делить наследство "больного человека" - Турции, и встречал,
как ему казалось, сочувственное отношение. Не насторожило его и новое
появление английского флота в Босфоре в 1849 году - в ответ на ультимативные
требования русских, пытавшихся преследовать венгерских повстанцев (и
польских волонтеров, принявших участие в Венгерской революции), нашедших
убежище на турецкой территории.

Между тем, противоборство Англии и России в то время только
разгоралось: англичан заботили и попытки продвижения России в Среднюю Азию -
по направлению к Индии, и возможность появления российского флота в
Средиземном море, хотя в ходе различных военных конфликтов русские эскадры
неоднократно возникали там еще с XVIII века.

Но сила флота определяется не только силой его кораблей, но и
возможностью базирования; русские же никаких баз в Средиземном море не
имели, и могли пользоваться там лишь услугами временных союзников. Захват же
Проливов, Мраморного моря и Константинополя означал не только получение
русскими великолепных возможностей базирования в Средиземноморье, но
превращал все Черное море в абсолютно защищенную Дарданелльскими и
Босфорскими укреплениями гигантскую внутреннюю гавань России, где она могла
без помех и препятствий строить флот любой силы, выводить его если не
беспрепятственно в Мировой океан (Гибралтар, а позже и Суэцкий канал
оставались все же в руках англичан), то в Средиземное море, и при этом
обеспечивать флот, повторяем, надежным снабжением. Это было ясно и в России,
но гораздо лучше суть вопроса ухватили англичане, вовсе не желавшие
возникновения подобного соперничества в Средиземном море - у них хватало и
прочих забот. Понимали это, как мы помним, и сторонние наблюдатели, включая
Маркса и Энгельса. А вот Николай I, смело взявшись испытать судьбу в 1853
году нападением на Турцию, явно недооценил силу ответной угрозы - в
отношении его бессознательности оказался прав Герцен, хотя и расчитывавший
на его победу.