"Буало Нарсежак. Последний трюк каскадера" - читать интересную книгу автора

комиссар. - В прошлом, разумеется, также не было попыток
ограбления?
- Никогда.
- Не будем об этом больше говорить. Последнее: заприте
ворота накрепко. Я не хочу, чтобы пресса путалась под
ногами. И не отвечайте на телефонные звонки. Я рассчитываю
на вас. Спасибо.
Прислонившись к машине, его ожидал инспектор Гарнье.
- Ничего интересного, - сказал он. - Но с фонариком не
много увидишь. Днем я рассмотрю получше.
Комиссар пожал плечами.
- Не стоит. Но и соображения, если только это можно
назвать соображениями, недорого стоят. Теперь я почти
уверен, что самоубийство вызвано деловыми причинами. Не
исключено, что Фроман был накануне банкротства. Именно
здесь и надо искать... Куда пошел консьерж?
- Вернулся к себе.
- В путь! Садись за руль. Я уже устал... Посигналь
чуть-чуть перед сторожкой.
Машина тронулась. Дрё вздохнул.
- Знаешь, Гарнье, это странный дом. С одной стороны, эти
акробаты, с другой - Фроман, который не внушает мне доверия,
а между ними этот юноша, весьма смахивающий на воспитанника
иезуитов... Забавно! В самом деле, я забыл его спросить,
но готов держать пари, что он никогда не был женат. Не
знаю, зачем я это говорю.
Привратник ждал их у ворот. Комиссар приоткрыл дверцу.
- Два-три маленьких вопроса... Кто прислуживает за
столом?
- Я, пока нет новой кухарки.
- Как прошел обед вчера вечером? Господин Фроман
выглядел озабоченным?
- Нет, нисколько. Вообще-то он не слишком разговорчив.
- За столом были все пятеро?
- Нет. Госпожа де Шамбон не ужинает. Моя жена относит
ей настой трав.
- А молодой человек?.. Ришар... Кстати, как его
фамилия?
- Ришар Монтано. Кажется, отец его был итальянец. Так
говорят. Он в принципе предпочитает есть отдельно... Мне
кажется, он стесняется своей коляски и костылей.
- Так. Значит, за столом сидели трое. О чем они
говорили?
- Не знаю. Я не все время присутствовал. Но думаю,
говорили о выборах. Вам, конечно, известно, что господин
Фроман подвергался нападкам, и это очень огорчало его. Я
часто видел его по утрам, когда поливал газоны. Он
выкуривал сигару, прежде чем ехать на завод, и говорил мне:
"Жермен, вы считаете это справедливым после того, что я
сделал для них? Им нужна моя шкура".