"Буало Нарсежак. Та, которой не стало" - читать интересную книгу автора

свое дело знает, это уж точно.
На пороге они еще обменялись любезностями, потом Равинель закрыл дверь,
повернул ключ, добрался до кухни и допил там мускат. "Невероятно!" -
пробормотал он. У него была совершенно ясная голова, но все было как во
сне, когда видишь дверь, трогаешь ее и тем не менее проходишь сквозь нее
да еще считаешь это вполне естественным. Неторопливо постукивал будильник
на камине, напоминая тиканье другого будильника. Там, в Нанте.
Невероятно!
Равинель встал и пошел в столовую. Сумочка Мирей на прежнем месте. В
передней - пальто, шляпа. Висят на вешалке. Он поднялся на второй этаж.
Домик был безмолвен и пуст - совершенно пуст. И тут Равинель заметил, что
держит бутылку за горлышко, держит как дубинку. Его пронизал мучительный
страх. Он поставил бутылку на пол - поставил тихонько, осторожно. Потом,
стараясь не скрипеть, открыл секретер. Револьвер лежал на месте,
завернутый в промасленную тряпку. Он протер его, оттянул затвор и вложил в
ствол патрон. Послышался щелчок, Равинель одумался. Что за нелепость? При
чем тут револьвер? Разве выходцев с того света убивают из револьверов?
Вздохнув, он сунул его в карман брюк. Как ни странно, он почувствовал себя
несколько уверенней. Потом он сел на край постели, сложил руки на коленях.
С чего начать? Мирей в ручье нет - вот и все. Только сейчас он полностью
осознал очевидность этого факта. Ни в ручье, ни в прачечной, ни в доме.
Черт подери... Он забыл заглянуть в гараж.
Перескакивая через две ступеньки, Равинель сбежал с лестницы, перебежал
аллею и распахнул гараж. Пусто. Даже смешно. Только три-четыре бидона с
маслом да тряпки, испачканные тавотом. Равинелю пришла в голову другая
мысль. Он медленно побрел по аллее. Следы его и Гутра были отчетливо
видны, а других не оказалось. Впрочем, Равинель и сам толком не знал, что
он ищет. Просто он уступал внезапным порывам, ему надо было двигаться,
что-то делать. В отчаянии он огляделся. Справа и слева тянулись
незастроенные участки. Его ближайшим соседям с улицы виден только фасад
"Веселого уголка". Равинель вернулся на кухню. Может, порасспросить их?
Сказать: "Я убил жену... Не видели ли вы ее труп?" Смех, да и только!
Люсьен?.. Но Люсьен сейчас в поезде. Связаться с ней по телефону раньше
полудня невозможно. Вернуться в Нант?.. Но под каким предлогом? А что,
если тело обнаружат в течение дня? Как тогда оправдать этот отъезд, это
бегство? Заколдованный круг! Равинель взглянул на будильник. Десять часов!
Ему надо было побывать еще на бульваре Мажанта в магазине "Бланш и Люеде".
Равинель тщательно запер входную дверь, сел за руль и снова двинулся в
Париж. День разгулялся. Погода мягкая, приятная... Начало ноября, а тепло,
как весной. Мимо пронеслась спортивная машина. Пассажиры опустили верх.
Они весело смеялись, ветер раздувал волосы, и Равинель вдруг почувствовал
себя слабым, старым и виноватым. Он злился на Мирей. Она его предала. Ей
разом удалось добиться того, в чем он всегда терпел крах: она преступила
таинственную границу; она по ту сторону - невидимая, неуловимая, как
призрак, как зыбкий туман над дорогой. Можно и при жизни быть мертвецом...
и оставаться живым после смерти... Он часто это чувствовал... Да, но
труп?..
Мысли у него стали путаться. Его клонило ко сну. И как будто бездушный
двойник его уверенно лавировал на дороге, узнавая улицы, перекрестки.
Машина остановилась перед магазином, словно сама собой.