"Буало-Нарсежак. Человек-шарада" - читать интересную книгу автора

голосами при одном воздержавшемся. Я был назначен секретарем. Членские
взносы установили в двадцать франков ежемесячно. Жюмож, явно сожалевший,
что не его выбрали замом, предложил выпускать бюллетень.
- Хорошая мысль, - сказал неизменно сострадающий кюре. - И кажется,
никто не сумеет справиться с этим делом лучше вас...
Жюмож заупрямился и заставил себя просить, но в конце концов
согласился с доводом, что обладает кое-какими необходимыми качествами. К
тому же у него имелся ксерокс, и вопрос решился в пользу его кандидатуры.
Первое собрание назначили на следующее воскресенье - день, когда профессор
разрешил своим пациентам покинуть клинику.
Мы собрались в воскресенье в десять утра в большом зале первого этажа.
Кюре преобразовал длинный стол для осмотра больных в алтарь. Я принес
цветы. Санитары украсили помещение. Весь персонал клиники изъявил желание
присоединиться к нам, и церемония, хотя и весьма незатейливая, тем не менее
прошла успешно. Священник произнес вступительное слово - очень безыскусно,
как привык говорить, обращаясь к своим прихожанам.
- Миртиль был грешником, - сказал он, - но и Варрава тоже. Господь
никого не отвергает и всегда использует зло ради большего добра. Миртиль,
как мы знаем, раскаялся. Он всеми силами желал смерти, чтобы предложить
безвинным жертвам свое тело, полное жизни. И если мы сумеем любить его так,
как он любил нас, совсем не зная, мы должны не только воздать ему должное,
но и возвратить ему своего рода жизнь, эфемерную и таинственную,
превосходящую наше разумение и тем не менее реальную. Благодаря науке и
любви, Миртиль и после смерти все еще среди нас. Эта правая рука,
принадлежавшая ему, вас благословит. Теперь она умиротворена. Вам предстоит
сделать из тела Миртиля верного слугу. И пусть он вас нисколько не пугает.
Он познал смертные муки казни. Теперь он прощен. Позаботимся же о нем все
вместе. Аминь.
По окончании мессы сотрудники Марека удалились, и мы закончили
сервировать стол для банкета. Стояло десять приборов.
- Но нас только девять, - заметил Нерис.
- Нет, - возразил священник. - Семеро нас, профессор, господин
Гаррик... и Миртиль - всего как раз десять. На каждом нашем собрании,
по-моему, надо оставлять место тому, кто отсутствует не вполне,.
- Вам не кажется, что это уже слишком! - шепнула мне Симона Галлар,
когда я помогал расставлять цветы. - Эти нынешние священники питают
слабость к проходимцам. Скоро кюре выдаст Миртиля за Христа трансплантации!
Если он доволен своей рукой, тем лучше для него.
- А разве вы... С вами не все в порядке?.. - спросил я. - Я думал,
что...
- Да, разумеется. Я хожу, как видите... но это сущая пытка...
Удивившись, я увлек ее в глубину комнаты.
- Прошу вас! Не скрывайте от меня ничего. У вас что-нибудь болит?
- Нет, ничего. С этой стороны, я признаю, свершилось чудо. Только мне
никак не удается привыкнуть...
Она покраснела.
- Я здесь, чтобы выслушать вас, - пробормотал я. - Что же еще не так?
- Не знаю, как вам объяснить. Такое чувство, словно во мне поселилось
животное. Я ощущаю его по всей длине моей новой ноги. Она крупная,
понимаете. Она трется о мою собственную ногу. Ее волоски меня щекочут.