"Буало-Нарсежак. Морские ворота" - читать интересную книгу автора

в замке, чтоб быть уверенным, что оставил снаружи все ночные угрозы.
Завтра... завтра он включит счетчик, сможет пользоваться лифтом, шуметь,
организовывать новую жизнь. Сейчас ему надо поспеть. Он поколебался у
подножия лестницы, глядя на сияющий новизной красный ковер. С него капало.
Он везде оставит следы. Ну и что! Он один. Дольше месяца здесь никто не
появится. Он послушал. За тишиной угадывался рев циклона, но далеко, очень
далеко, словно в дикой стране, которую он прошел во сне. Здесь царила некая
торжественная тишина, как если бы вещи, притаясь следили за ним, не
узнавая. Он стал подниматься по лестнице, рукой поглаживая перила. Все
здесь, стены, сад, бассейн, даже направление солнечных лучей летом, от
фасада, выходящего на поселок до окон, смотрящих на море, было рассчитано,
построено, устроено им самим. Он был хозяин этого огромного здания,
раскинувшегося вокруг него, слушающего грязное чавканье со ступеньки на
ступеньку его сапог. Ему стало стыдно, и войдя в квартиру - образец,
оформленную знаменитым парижским декоратором, он не стал светить в сторону
большого зеркала в прихожей, боясь увидеть там человека, еще одетого в
болотный охотничий костюм, черную от дождя куртку, жесткую, как рубероид,
непромокаемые брюки до колен и рыжие резиновые сапоги, с круглой заплатой
на левой лодыжке, как на продырявленной шине.
Он вошел на кухню, пристроил фонарик на стол, у стены. Он чувствовал
себя лишним в этой образцовой, незапятнанной, нереальной, как в каталоге,
кухне. Он осторожно сел на тонконогий стул, попробовал снять сапоги, не
удержавшись от мысли, что ничто в этих изящно обставленных комнатах не было
практичным, удобным для жизни. Он заблуждался, когда вынашивал план этого
здания; заблуждался, когда построил его, не согласясь с мнением друзей;
заблуждался, заблуждался... Он долгие месяцы не переставал заблуждаться. И,
наконец...
Он в одних носках прошел через кухню, чтобы попить из крана, но воды
не было. Его окружала враждебность. Он начинал чувствовать холод. Что
сказала Мари-Лор? "Ты с ума сошел?.." Он с ума сошел. Только сумасшедший
мог бежать, такой ненастной ночью, пытаясь спастись... от кого? от чего?..
Он уже не знал, но в ушах у него все еще звучал выстрел, от которого
задрожали стены. Мерибель наконец обрел покой. А теперь он в бегах. И его
будут травить, как злодея.
Он вошел в гостиную. Луч фонарика упал на светлую деревянную мебель, и
он вспомнил фразы из рекламного проспекта, сочиненные им самим. Самый
красивый ансамбль на всем Кот-д'Амур, в 500 метрах от Пирнака. Вы покупаете
небо и радость. Вы делаете вклад на счастье. Тогда он даже не подозревал,
что лжет, каким-то пока еще непонятным образом. Завтра... послезавтра... у
него еще будет время найти причины краха. Прежде всего выспаться. Он снял
куртку, машинально вынул все из карманов; он так устал, что ему долго
пришлось размышлять, глядя на трубку, табакерку, зажигалку, бумажник, все
эти предметы, к которым его пальцы не привыкли прикасаться. Они
принадлежали Мерибелю. Часы на его запястье были Мерибеля. Обручальное
кольцо... ему пришлось снять его с Мерибеля и надеть ему свое. Труп
Мерибеля стал его трупом. Кто сказал, что он сумасшедший? Он мертв. Если б
только еще суметь заснуть мертвым сном! Он отправился на поиски спальни.
План квартиры кружился у него в голове; он снова оказался в прихожей
пробираясь наощупь. Однако, спальня, кажется, выходила на море? Он
сориентировался по шуму. С этой стороны рев ветра подымался до такой резкой