"Буало-Нарсежак. Очертя сердце" - читать интересную книгу автора

Он не ответил. Им опять овладела неловкость, недоверие. Он снова занял
положенное ему место - стал всего лишь тенью звезды. Они прошли через холл
отеля. Их уже узнали. Все головы обернулись к Еве. Она привыкла к
поклонению, Лепра - нет. Он жаждал его и в то же время презирал. Сколько
раз он клялся себе, что заслужит его, чтобы потом отринуть. Он мечтал об
одиночестве, которое приковывало бы к себе все взоры.
Бульвар протянул над пляжем дугу своих огней. Невидимое море тихо
вздыхало на песке.
- Твой муж там будет? - спросил Лепра.
- С какой стати? Мои успехи уже давно его не волнуют... А почему ты
спросил?
- Я предпочел бы с ним не встречаться.
Они неторопливо направились к казино. В голове Лепра то и дело
всплывали обрывки мелодии. Он тотчас с раздражением их отгонял. Слишком
профессиональная музыка! Как научиться сразу находить бесхитростные,
нежные, изящные напевы, которые Фожер сочинял с невообразимой легкостью?
Этому краснорожему, вульгарному толстяку довольно было подсесть к
фортепиано: "Послушайте-ка, ребятки!" - и под его пальцами тут же рождался
очаровательный припев, который невозможно было забыть. Стоило сказать:
"Фожер, что-нибудь веселенькое!" или "Фожер, что-нибудь грустное!". И он
даже не раздумывал. Он сочился музыкой, как сосна смолой. "А я, - размышлял
Лепра, - я злосчастный интеллектуал. Интеллект - вот мое проклятье".
Они поднялись на площадку перед казино; толпа сразу расступилась -
всюду улыбки, сплошные улыбки. До самого концертного зала они шли по аллее
улыбок. Иногда какая-нибудь девушка бросалась к Еве с блокнотиком в руках.
- Автограф, пожалуйста...
Ева подписывала. Девушка в экстазе отступала. Лепра нервничал; сунув
руку в карман, он старался напустить на себя равнодушный вид. Ева уже не
была женщиной, которую он любил. Она стала Евой Фожер. Оба они принадлежали
Фожеру. В их лице аплодировали Фожеру, а их любовь была тщетной попыткой
взять реванш. Лепра сел за фортепиано. Вместо него мог играть любой
дебютант. Может быть, и Еву могла заменить любая другая певица. Толпа
приходила сюда на свидание с самой собой. Ева была всего лишь голосом. А он
- всего лишь аккомпанементом. Разница была в том, что Ева любила отдавать
себя публике, растворяться в ней, а его возмущало, что о нем забывают. В
свете софитов его возлюбленная стала голубой статуей. Она повествовала о
муках любящих, об их объятиях и разлуках, о вечной дуэли между мужчиной и
женщиной, о пронзительной обыденности жизни. Одна песня сменяла другую,
тишина в зале причиняла физическую боль. Лепра продлил последний аккорд,
чтобы взвинтить напряжение до высшей точки. Под лавиной аплодисментов,
обрушившихся на сцену, Ева отступила к фортепиано, в изнеможении оперлась
на него. Она обратила к Лепра благодарный взгляд. Как счастлива она была!
Каждый вечер она была счастлива благодаря Фожеру. После концерта
приходилось исчезать украдкой, выбираться из казино через служебный вход,
чтобы спастись от натиска поклонников. Этими предосторожностями Ева
наслаждалась тоже, отсвет радости еще долго держался на ее лице. Как она
могла сказать: "Я его убью!" Да не убьет она его. Выхода нет.
Когда занавес опустился, Ева поцеловала Лепра.
- Спасибо, Жанно. Ты был изумителен.
- Не больше, чем всегда.