"Буало-Нарсежак. Вдовцы" - читать интересную книгу автора

Я слышу первых стрижей. Я так и не сомкнул глаз. В спальню проникает
нежнейший утренний свет, он исходит от всего белого - от занавесок, моей
сорочки, брошенной на стул, и вскоре начинает исходить от тела Матильды. Я
столько пережил за эту ночь, что чувствую себя пустым внутри, как высохшее
дерево. Я не более чем взгляд, который медленно скользит по ней. Наконец я
тоже засыпаю, устав от долгого созерцания. Меня будит шум душа. Времени
почти десять. В моей голове все разложилось по полочкам: подозрения...
волдырь... частный детектив... Приступим! Я бесшумно беру записную книжку
из пиджака и снова ложусь в постель. Вот уже месяц, как я заношу туда все
ее передвижения. Сегодня у нас четверг. Этот ожог, похоже, можно отнести к
прошлому понедельнику, потому что в воскресенье у Матильды еще ничего не
было - уж это я хорошо знаю. Понедельник - это точно. Она сказала, что
поедет навестить отца. Я про это забыл. Он живет в Морет-сюр-Луан. Бывший
железнодорожник, сейчас на пенсии. Поскольку у него грудная жаба и он живет
один, Матильда его частенько навещает. По крайней мере, так она утверждает.
Теперь у меня все основания думать, что она лжет. На этого старого
железнодорожника можно свалить все, что угодно! Я мог бы позвонить ему по
телефону, но он предупредит Матильду... Во вторник с десяти до семнадцати
работа у Мериля. Это как-то не согласуется одно с другим. А впрочем, почему
бы и нет? Поскольку в фотоателье постоянно толкутся посетители, любовники
вынуждены встречаться в другое время и в другом месте. И вполне возможно,
вне Парижа, во избежание нежелательных столкновений. Это если допустить,
что речь идет именно о Мериле! Среда: все утро у парикмахера. Обед с
подругой, некой Ивонн. Затем кино: фильм "Зэт", на Елисейских полях. В семь
вечера коктейль у Гаравана. Она выходит из ванной, завернувшись в свой
голубой махровый халат.
- Ну что, мой цыпленочек... ты не приготовил кофе? Что с тобой? Плохо
спал?
- Устал немного.
Я прячу под подушку записную книжку. Потягиваюсь. Зеваю. Лениво встаю
с постели и, как только она уходит на кухню, быстро кладу книжку на место и
одеваюсь. Сую револьвер в свою папку с документами. Запах кофе вызывает у
меня отвращение. Никакого желания есть. Я спускаюсь за почтой.
Как правило, в почтовом ящике одни счета. Сегодня утром их больше
обычного... Электричество, просроченная квартирная плата, счет из
автомастерской... Меня балуют. Я вскрываю конверт мастерской. С меня
причитается сто тридцать франков. Это уж слишком. Свечи... смазка...
мойка... смена масла. Мои глаза перепрыгивают на дату. 6 июня. В прошлую
субботу. При смене масла на радиатор приклеивают бумажку с указанием
километража. Вот способ сразу установить, ездила она к отцу или нет. Я
выбегаю на улицу. Ее "симка" стоит неподалеку. Я прикладываю руку козырьком
к стеклу, чтобы не отсвечивало. Я очень четко вижу цифру на счетчике: 29
230. Впрочем, ведь у меня остались в кармане ее ключи. Я проникаю в машину.
Правильно. 29 230. Я орудую рычагом, поднимающим капот. Наклейка тут, как и
положено. 29 205. С воскресенья машина прошла двадцать пять километров.
Если бы Матильда ездила в Морет, счетчик показывал бы на сто пятьдесят
километров больше. Значит, в понедельник... Ах! Какая же мучительная боль!
Я возвращаюсь к себе. Машинально держусь за бок. Швыряю счета на стол,
среди чашек и ломтиков поджаренного хлеба. Матильда одета, накрашена, уже
готова бежать к другому. Она поднимает глаза - ее глаза такие темные, что