"Михаил Семенович Бубеннов. Белая береза " - читать интересную книгу автора

- Утром еще.
Андрея поразило, как изменился Степан Бояркин за одни сутки. Он давно
страдал язвой желудка. Пуще прежнего, как с голодухи, у него запали
бледные щеки, а скулы и губы выдались, и светлые ореховые глаза смотрели
из больших затененных впадин с жадной силой. Эти сутки обошлись Степану
Бояркину дорого. Вчера он обессилел от хлопот по эвакуации колхозников, от
неполадок, неизбежных в таком деле, и разных неприятностей. Он злился, что
пришлось уезжать в спешке, не сделав перед отъездом необходимых дел в
Ольховке. С большой душевной болью он оставлял в деревне семью: старушка
мать, разбитая параличом, лежала при смерти, и жена должна была облегчить
ее последние дни. А вот сегодня - новая беда, новые хлопоты... Но как
Степан Бояркин ни был измучен, во всем его облике чувствовалось большое
обновление: то ли он узнал за эти сутки такое, что давно и тщетно хотел
узнать, то ли он внезапно достиг в себе какой-то радостной, освежающей и
обнадеживающей победы.
- Видишь ли, как дело вышло... - начал рассказывать он, сматывая
вожжи. - Как я ни метался вчера, а с разными делами едва управился к
полночи. Доехали утром досюда, а тут нас и попутал дьявол - так валом и
повалили на чистень! Все же торопятся, бегут! И только это бабий базар
вылез на пригорок, они и настигли. И скажи, как метлой - за один раз
смахнули с пригорка! Кто мог, тот дальше ускакал сломя голову, а другие со
страху ударились в стороны - в леса. Ну, а мы дотащились вот сюда...
Сгоряча-то конь мой проскакал до леса, а тут гляжу - он как во хмелю,
бедный. В бок ему попало. Теперь сиди вот тут и кукуй. Да еще ногу вот,
как на грех, пулей оцарапало. Теперь куда на одной костылять? И хоть бы,
скажем, не видно было, какой обоз идет. Видно же: одно бабье да ребятня!
Ведь пролетел один - чуть дугу у меня не сшиб! Это как называется - баб да
детишек бить?
- Убило-то кого? - весь горя, спросил Андрей.
- Да все баб. И девочку одну убило, - ответил Бояркин. - Девочка-то
из нашей деревни.
- Чья же?
- Ульяны Шутяевой дочка.
- Валюшка? Это такая... беленькая-то?
- Вот она и есть.
- Да что ты, дядя Степан! Что ты!
- Она. Сам собирал ее воедино.
Андрей отвернулся к телеге, попросил:
- Не рассказывай, не надо!
Схватив Андрея за рукав, Бояркин приблизил к нему свое худое лицо и
сказал сквозь зубы, но с едва сдерживаемой, разгоряченной силой:
- Знаешь что? Меня теперь всего огнем налило! Вот как! - Передохнув,
он вдруг заговорил в полный, немного крикливый голос: - А дальше мне не
уйти! Куда я на одной ноге? Да и уходить, пожалуй, не надо! Обязательно,
что ли, бить по их морде? А если по затылку? Чем хуже? Не пойду я никуда,
Андрей! Подберу вот ребят - и мы тут такое им огненное пекло устроим, что
они взвоют смертным воем! Плакать будут! Горючими слезами плакать, что
пришли сюда! Кровью умываться будут!
Бояркин говорил это с такой силой и лютой злобой, что на его щеках
даже выступил румянец, а в расширенных горячих глазах засверкали слезы. И