"Михаил Семенович Бубеннов. Белая береза " - читать интересную книгу автора

Лозневой прошел в горницу, а через минуту, сбросив там шинель, с
ремнем в руке опять появился на пороге, спросил Костю:
- Кони сыты?
- Кони в порядке, - ответил вестовой.
- Куда ж вы в такую рань? - спросил Ерофей Кузьмич.
- Служба, отец! - Сверкнув глазами, Лозневой одним рывком затянул
ремень. - Служба!
- Дальше, значит, пойдете?
- Приказ, отец!
- А завтракать?
- Вот провожу людей, зайду.
Андрей разогнулся у порога. В просторной нижней рубахе, заправленной
в брюки, он казался при слабом свете особенно загорелым и дюжим. Он
посвежел после бани и крепкого сна, но смотрел задумчиво и сумрачно.
- Сейчас выходить, товарищ комбат?
- Да, сейчас поднимут людей, - ответил Лозневой и, проходя к двери,
заметил: - А вы, Лопухов, из счастливых!
- Почему же, товарищ старший лейтенант?
- Дома побывали!
- Какое тут счастье! - повысив голос, с горечью ответил на это
Андрей. - От такого счастья всю душу палит! Будто крапивой ее исстегали.
Думаете, легко отступать, через свой двор?
- Все же своих повидали...
- Это вчера я был во хмелю, - тише ответил Андрей. - А вот сегодня -
похмелье.
Когда Лозневой и Костя ушли, на кухне несколько минут стояла
тягостная тишина. Все знали, что утром Андрей уйдет дальше, и все же
уходил он неожиданно. Ерофей Кузьмич сидел за столом, положив на него
левую руку и обессиленно свесив кулак. Алевтина Васильевна и Марийка,
прижавшись друг к другу, стояли в темном углу, слабо освещаемом огнем из
печи. Все молча поглядывали на Андрея. Он начал собирать свои немудрящие
солдатские пожитки. Наконец Ерофей Кузьмич сказал с натугой в груди:
- Ну, гляди, Андрей! Гляди!
- Ничего, тятя, все будет хорошо... - ответил Андрей.
- Гляди, с умом воюй!
У печи послышались всхлипывания.
- Ну, вы! - загремел Ерофей Кузьмич на женщин. - Заревели! Нечего тут
реветь! Что он - малое дите! У него теперь свой ум! Нажил! - Он вдруг не
выдержал и неожиданно укорил сына за вчерашний разговор на огороде. - Он
даже отца учит!
Андрей оторвался от вещевого мешка.
- Нет, тятя, еще не нажил, - сказал он неожиданно жестким голосом, -
только начинаю наживать. А ты, тятя, гляди, остаешься тут - не проживи
его!
Ерофей Кузьмич даже опешил.
- Это ты... погоди, ты чего так?
- Проживешь, - закончил Андрей, - второй раз поздно будет наживать. А
прожить ум-то в такое время легко.
- А-а, вон что! - Ерофей Кузьмич поднялся, прижал широкую бороду к
груди. - Ну, теперь вижу: вырос!