"Мартин Бубер. Встречи с Бубeром" - читать интересную книгу автора

Становясь Ты, человек становится Я. Пред-стоящее приходит и уходит,
события-отношения сгущаются и рассеиваются, и в этом чередовании с каждым
разом все сильнее и сильнее выявляется сознание неизменного партнера,
сознание Я. Правда, пока еще оно представляется вплетенным в ткань
отношения, в отношении к Ты, как становящееся постигаемым то, что движется к
Ты, но не есть Ты и что все сильнее и сильнее пробивается к нему, пока
связующие узы не разорвутся и обособленное Я не пред-станет на мгновение
перед самим собой, как перед неким Ты, чтобы тотчас овладеть собой и впредь
входить в отношения, обладая сознанием своей обособленности.
Лишь теперь может составиться другое основное слово. Ибо хотя Ты этого
отношения все больше бледнело, это Ты из-за этого все же не становилось Оно
для некоего Я, не делалось объектом восприятия и опыта, лишенных связности,
каковым объектом оно отныне обречено становиться, но становилось как бы Оно
для себя, поначалу незамеченным и ждущим возрождения в новом
событии-отношении. И пусть вещество плоти, вызревающее в живое тело,
выделяло себя из окружающего мира как носителя своих ощущений и исполнителя
побуждений, но выделяло лишь в процессе последовательных актов
самоориентации в мире, а не в абсолютном размежевании Я и объекта. Теперь же
выступает обособленное, преображенное Я: субстанциальная полнота сжимается в
функциональную точечность извлекающего опыт и многообразно использующего
предметный мир субъекта, Я подходит ко всей совокупности "Оно для себя",
овладевает ею и вместе с ней составляет другое основное слово. Тот, кто
обрел Я в его собственном качестве и говорит основное слово Я-Оно, ставит
себя перед вещами, однако не становится в отношении к ним пред-стоящим в
потоке взаимодействия; склоняясь с объективирующей лупой пристального
наблюдения над единичными вещами в их отделенности либо упорядочивая их в
искусственное единство театральных декораций на сцене, как бы рассматривая
их в некий объективирующий бинокль стороннего взгляда, охватывающего
перспективу, он изолирует их в своем наблюдении, не чувствуя их
исключительности, или же сочетает, не ощущая всемирной связи, - первое он
мог найти лишь в отношении, второе - лишь благодаря отношению. Только теперь
он приобретает опытное знание о вещах как о суммах свойств; правда, каждое
переживание-отношение оставляло в его памяти свойства, которые он связывал с
запечатлевшимся в ней Ты, но лишь теперь вещи выстраиваются из свойств;
черпая лишь из памяти отношения, человек образно, или поэтично, или с
помощью мышления, соответственно тому, что ему ближе, дополняет субстанцию -
то ядро, что столь могущественно, объемля собой все свойства, открывалось в
Ты. И лишь теперь он помещает вещи в причинно-пространственно-временную
взаимосвязь, лишь теперь каждой из них уделено свое место, свой срок, каждая
обретает свою меру, свою обусловленность. Хотя Ты и является в пространстве,
но в пространстве исключительного в-отношении-пред-стоящего, в котором все
остальное может быть лишь фоном, из которого Ты выступает, но не может быть
его границей или мерой; Ты является во времени, но во времени в себе
протекающего процесса, который проживается не как звено некой непрерывной и
строго организованной последовательности, но в некоем особом "длении", чье
чисто интенсивное измерение определимо лишь из него самого; Ты является
одновременно как действующее и как восприемлющее воздействие, но не
включенное в цепь причинности, а в своем взаимодействии с Я выступающее как
начало и конец происходящего. Вот что входит в основную истину человеческого
мира: только Оно может быть упорядочено. Лишь прекращая быть нашим Ты и