"Сергей Буданцев. Мятеж (роман)" - читать интересную книгу автора

Приказ N 67.

Всем волсовдепам и всем, всем.

Трясясь в телеге, Елена чувствовала, что ее прохватывает не то сы-
рость, тянущаяся из болотистых низин, не то страх, перед первым от-
ветственным выступлением; и, когда подъезжая к селу, она увидела, что
крыша волсовдепа нахмурена, что вообще кругом бушуют беззвучные нахму-
ренные крыши, что темный свет, похожий больше на тусклый пьяный ужас,
нежели на свет керосиновых коптелок, даже больше, на холодный малокров-
ный закат поздней осени, нежели на теплые коптелки, - то она почувство-
вала себя совсем потерянной.
Но думала Елена для ободрения грузными и величественными мыслями.
"А вдруг все то, за что жизнь губерний, округов, всей России бросает-
ся помятой картой в тысячной игре, все те, кто сейчас обречены на муки и
смерти за десятилетья и столетья будущего счастья... А вот надо дове-
риться на ночь этим избам, мирно жующим травянистые дворы. А вдруг...
освирепевшие... дрекольем выбьют окна, те дзынкнут... освирепевшие мужи-
ки... Мирные стада деревень... да они бешеной слюной исплюют... И эти
вот плакаты и объявления на штукатуренных стенах волсовдепа"...
Она падала в густую тьму, одуренная сыростью, а сырость налегала пре-
лым когда-то, ледяным теперь, - телом.

Тревога ширилась по селу. Ее разносили в вязкую темь, уходя и кашляя,
крестьяне; в темноте кашлял совет, задыхаясь махоркой разевая желтый ос-
кал жгучих окон; из отворяемых дверей он выдавливал золотых увальней,
которые мгновенно гасли. Село отодвинулось, село залегло в лощину строем
подрубленных пулеметом серых рот.
Деревенская жизнь - не городская; она спокойная, непобедимая, незыб-
лемая: в задах, в одном овине, слышался придушенный соломой разговор
(осенняя жатва девичьей невинности); овин опустил соломенные брови.
В соломенном же чреве:

Шелест. Биенье. Стон. Плач. Судорога. Гуще темнота. - "Не надо".
"Больно". "Милый". - И шелест снова. Хрипенье. Духота. Поцелуй. Отдых.
- А в тот день - уезжать.
- Когда?
- В четверг.
Даже те, любившие в ломком холоде ночи, уже знали о том, что делается
на заседании волостного совета.

Елена возвращалась с заседанья и, несмотря на то, что постановление
волостного совета и резолюция: "приветствуем решение Советской власти" и
"да здравствует Рабоче-Крестьянская" и т.д., все было вынесено в духе
того, что хотела бы сказать и сделать она сама, Елена, - она все же
чувствовала себя разбитой, поврежденной непоправимо. Сидя с председате-
лем рядом (вспоминала она), раскраснелась, задыхалась, удерживала ка-
шель, который выбивало из глотки шершавыми, волосяными метелками,
отстранялась от дыма, наседавшего на нее, чувствуя себя всем чужою и