"Будимир. День Расы" - читать интересную книгу автора

жить без надежды на лучший исход. Вероятно, даже я один такой среди
единомышленников. Я несу на себе часть общего груза, убеждая себя в том, что
я тоже солдат.
Бывает, что я превращаюсь в одно сплошное отчаяние.
Да, так точно. Я - человек.
Если не твердая убежденность моих товарищей, не знаю, что бы со мной
случилось. Один в поле не воин, любит повторять Колючка, значит, только в
железном кулаке живет сила.
Правда, все правда.
Понемногу я справляюсь со своими недостатками. Сомнение - вещь, которая
не должна быть присуща Белому человеку. Я изгоняю ее из себя, собираю волю в
кулак. Хочешь быть здоровым - выздоровей!
Поначалу всегда чувствуешь себя дилетантом.
В начале пути всем трудно, даже Колючке было, я это знаю. Он большой и
сильный, у него в душе лежат полярные снега, он не знает, что такое
"жалость"... но и Колючка временами становится мрачным, тень набегает на его
лицо. Невозможно ему помочь - так же, как мне. Как любому человеку,
поставившему себе цель бороться с тьмой.
Время нейтрально само по себе, оно только и умеет, что двигаться по
кругу.
Время движется, таща за собой и людей и окружающий их предметы. И
замыкается, чтобы снова начаться.
Теперь Колючка замер в неудобной позе. Я хочу сказать ему об этом, но
боюсь, что мои слова собьют его с нужного настроя. Колючка уже давно готов.
Приклад прирос к его правой щеке, немигающий левый глаз устремился в
пространство через массивный оптический прицел. Я сижу в нескольких шагах от
него и, потея, наблюдаю за происходящим. Колючка и его винтовка, ствол
которой стоит на двуногой распорке, образуют композицию. Любой скульптор бы
умер от инфаркта, увидев подобную дисгармонию. Колючке же было наплевать на
уже затекшую спину, на боль в пояснице, грызущую нервы все сильнее, и на
весь мир. Ему известно, что у него есть возможность сделать единственный
выстрел.
Колючка мне кажется воплощением всей нашей борьбы. Дилетанты, взявшиеся
рубить головы Гидре не дожидаясь прихода Геракла. Проблема в том, что Геракл
не придет. Он давно мертв. А гидра мигом отращивает головы, снесенные нашими
дубинами, и смеется нам в лицо этими самыми новыми головами. Есть от чего
сойти с ума.
Широкоплечий стрелок ждет, жду и я. С недавнего времени мы стали
постоянными напарниками. У каждого своя роль. Мне сидеть за рулем, мне вести
разведку, мне гримироваться, напяливая на себя отвратительные шмотки. В этих
шмотках - стилизация под среднестатистического инженеришку - я сижу сейчас
на чердаке и обливаюсь потом. Несмотря на то, что на мне только
хлопчатобумажная бежевая рубашка. Ноги по всей длине тоже потеют под
дурацкими брюками старомодного покроя. Сумка с ремнем через плечо, какие
обычно носят замшелые интеллигенты, стоит между моих ног. В ней ничего нет,
почти ничего, кроме завернутых в полиэтилен бутербродов с колбасой и
бутылочки минералки.
До недавнего времени в сумке я хранил недостающие составные части
винтовки.
У меня на носу очки в толстой оправе, правда стекла там обычные. На