"Будимир. Сон дураков " - читать интересную книгу автора

что каратэ никто его не обучал. Все удары, блоки и стойки он со своими
единомышленниками разработал сам. У меня не было повода не верить ему. Так
как чувствовалось в его технике ведения боя отсутствие догм, присущих
каратэ.
С Василием мы подружились, стали часто приходить вместе в зал
тренироваться и спарринговаться. От него я узнал, что, оказывается, офицеры
сводят своих подчиненных в бой не просто так, а делают денежные ставки.
Впрочем, это обстоятельство меня мало волновало, мне было интересно
спарринговаться с различными представителями рукопашного боя. А таких в
нашей большой части оказалось немало. Я дрался и с боксерами, и с
представителем корейского ушу, но чаще всего попадались все же каратисты.
Тем не менее, бойцов было ограниченное число. Офицерам приходилось с трудом
находить из личного состава невыявленные таланты, так как после первого
поединка становилось ясно, кто кого сильнее, а ставить на слабого никто не
хотел.
Я стал понимать, что хороший боец есть предмет гордости командиров
батарей. И неважно, тренирует ли боец своих командиров. Здесь важен престиж.
Неоднократно я наблюдал, когда мне удавалось победить соперника, как
светились маленькие, поросячьи глазки у моего комбата. Поэтому он и позволял
мне некоторые вольности.


* * *

Как-то вечером ко мне подошел комбат и велел идти в зал. Я собрался и
пошел. В зале было несколько офицеров и один солдат. Он разминался в центре
помещения. Я понял: сейчас будет поединок, и не ошибся. Переобувшись в
кроссовки (спарринги у нас проводились в кроссовках, так как пол в зале был
отвратительным), размялся и мы сошлись. Традиционный ритуальный поклон,
заимствованный у японцев - и я разразился серией ударов. Мне было достаточно
одного взгляда, чтобы понять: передо мной не боец. Поэтому не потребовалась
разведка. Я с этим парнем решил покончить сразу. От каких-то из моих ударов
противнику удавалось оборониться, часть из них он пропускал. Пытался идти в
атаку, получалось у него не очень хорошо, но все же один его удар достиг
цели, и я получил кулаком в голову. Мне захотелось тут же ответить за свой
просчет, но мой противник остановился и попросил извинить его.
- Не извиняйся, - сказал я ему раздраженно, так как его извинения
сорвали мою контратаку, - это же спарринг, а не бальный танец, где, если
наступил на ногу барышне, нужно извиняться.
Мы продолжили бой. После того, как я провел ему еще с дюжину ударов, он
меня умудрился каким-то образом достать ногой и вновь как-то очень виновато
сказал:
- Прости!
Это выглядело, как будто извиняется провинившийся ребенок, случайно
разбивший вазу. Но ведь он явно не случайно меня ударил, а преднамеренно из
кожи вон лез, чтобы достать меня своей ногой, проявлял все свое мастерство,
и теперь стоит и просит его простить. Нет, не будет ему прощения, подумал я,
и после возобновления поединка так влепил по его голове, чтобы не было у
него никакого желания просить у меня прощения. Офицеры были довольны, они
получили зрелище, я был доволен победой. Как ни странно, мой противник тоже