"Аркадий Бухов. Жуки на булавках " - читать интересную книгу автора

немного вбок, посмотрела на меня неопределенным взглядом и взмахнула
хвостом.
- Послушайте, - нетвердо произнес я, - она не едет.
У меня даже мелькнула мысль, что, может быть, здесь вопрос самолюбия,
лошадь откажется везти меня, и эта мерзкая прогулка отложится до еще более
неблагоприятного случая.
- Поводья натяните, - со смехом сказала Ариадна Сергеевна. - Ну!
Лошадь действительно пошла, решив, очевидно, что у нее еще останется
много времени, чтобы сбросить меня в какую-нибудь канаву.

IV

В течение первых десяти минут Ариадна Сергеевна добросовестно исполняла
свои педагогические обязанности.
- Не держитесь за гриву, - заботилась она, - и за седло не держитесь...
Зачем вы сползаете набок?.. Да вы не бойтесь... Ай, что вы делаете... Разве
можно кричать лошади в ухо... Трясет? Ничего... На пятый раз и не заметите,
привыкнете...
Я уже перестал рассчитывать на благополучный исход прогулки. Тем более,
если бы мне и предложили сесть отдохнуть, вряд ли я смог бы сделать это с
удовольствием для себя: седло в этом отношении сыграло весьма неблаговидную
роль...
Лошадь, - и я ее вполне понимаю, - делала все, чтобы отравить мне
спокойное состояние. Она с удовольствием перепрыгивала каждую канавку,
математически высчитывая, на какую сторону я должен при этом отлететь.
Иногда она резко останавливалась, предоставляя мне широкую возможность
перелететь через голову.
- Вот приучитесь, - ободряла Ариадна Сергеевна, - мы кавалькаду
устроим...
- Устроим сейчас, - охотно предложил я, - вы поедете, а я слезу и пойду
пешком... Хорошо?..
- Это не кавалькада, - засмеялась она.
- А что же по-вашему - кавалькада... чтобы меня еще к лошадиному хвосту
привязали и по полю волокли... Да?
Около станции мы остановились и стали дожидаться поезда... Я с завистью
подумал о людях, которые благоразумно избрали другой способ передвижения;
лошадь, очевидно, была другого мнения, потому что с первым же появлением
паровозного дымка она тревожно насторожила уши и стала проявлять признаки
явного беспокойства.
- Она чего-то хочет... Лошадь эта, - тревожно сказал я, - ей-богу, не
знаю.
- Смотрите, чтобы не сбросила, - спокойно ответила Ариадна Сергеевна, -
поезда боится... Я знала одну лошадь, которая даже от велосипедных
звонков...
Может быть, у той лошади была своя интересная для любителей история, но
мне, к сожалению, не пришлось дослушать ее, потому что другая лошадь, с
которой сейчас было связано мое существование, куда-то резко попятилась,
зафыркала, снова забила хвостом и, с отчетливым стремлением остаться в
одиночестве, бросилась в сторону. Очевидно, наши дороги не сошлись: она
бежала обратно, а я, не успев даже выразить своего совершенно справедливого