"Юрий Буйда. Домзак" - читать интересную книгу автора

кочергу и, присев на корточки, принялся ворочать обгорелые плахи в камине.
- Все силы собрал, чтоб дождаться мученической смерти, - проговорил он
не оборачиваясь. - Теперь ему молятся. Святым стал - официально.
Новомучеником. - Прислонил кочергу к каминной решетке. - Тебе сны страшные
снятся, Байрон?
Внук напрягся, но промолчал.
Старик вернулся в кресло, закурил.
- Ты вот в Афганистане воевал, людей убивал. И в Чечне людей убивал.
Они тебе снятся? Ты же крещеный.
- Тебя ведь после тюрьмы тоже на фронт отправили, тоже, наверное,
врагов убивал. Фашистов. Но они же тебе не снятся.
Дед поморщился.
- Какой там фронт! Я в заградотряде служил, да и то полгода, пока не
отозвали по службе. Я не в фашистов стрелял - в спины своим, чтоб не
отступали...
- Да знаю я, что такое загрядотряды. - Байрон с трудом подавил
вспыхнувшее вдруг раздражение. - Снятся мне страшные сны, и знаешь, какой
самый страшный? Когда меня в госпиталь под Грозным привезли с оторванной
ступней, бросили на каталку и укрыли какой-то простыней. С головой укрыли. И
я как будто в другой мир попал. Лежу - боюсь пошевельнуться, а вокруг
какие-то звуки, голоса, и я вдруг понял, как дважды два: так мне и лежать до
скончания века. - Дернул плечом. - Мне тогда показалось, что я под этой
простыней несколько дней пролежал. Несколько жизней прожил. Долго
рассказывать, да и не хочу. Страшно. Потом оказалось, что пролежал я под
простыней всего-то несколько минут, пока операционную готовили. А я себе
напридумывал!.. Жуть. Под пулями такой жути не испытывал. Страшнее страха.
Вообще никаких чувств. Просто - брошен и забыт, а люди продолжают другой
какой-то жизнью жить, в которой меня как будто и не было. И уже не будет. А
пройдет сколько-то лет, думаю, кто-нибудь случайно заглянет под простыню и
скажет: "Выкиньте это - это - куда-нибудь". И зевнет - и дальше пойдет.
- Ну и фантазии у тебя. - Старик неодобрительно покривился. - Офицер.
Не хочешь рассказывать - не надо. Я ведь тебя не за этим позвал.
Внук прищурился.
- Они тебе снятся? Все эти безропотные бедолаги с крестиками во
рту... - Он перевел дух. - Ты же крестился на старости лет, вроде бы в Бога
уверовал, вот оно все и...
- Цыц, - не повышая голоса, остановил его старик. - Бога трогать не
будем. Он сам по себе, я сам по себе. Верующий из меня хреноватенький, скажу
тебе честно. Да и в церковь ходить не люблю. И в загробную жизнь, Байрон, не
верю. Вся жизнь здесь, и только здесь нам воздается по заслугам, только
здесь имеют значение все наши грехи и благие дела. Потому что только здесь
ты человек, а после смерти ты никто. Так, добыча мелких хищников. Но это уже
не ты, не человек с живой душой, а кусок мяса на живодерне - вот и вся Божья
добыча.
- В душу, значит, веришь? В бессмертную свою?
- А вот про это ничего не знаю, а когда думаю - ни до чего не
додумываюсь. Хотя предполагаю, что вряд ли душа бессмертна. Если она есть...
Скорее всего - нету ее. Есть инстинкты, мысли, слова и поступки. Я прожил
почти сто лет, был дважды женат, похоронил обеих жен и сына, твоего отца,
испортил жизнь другому сыну - Ване, у меня было много женщин, очень много, в