"Чарлз Буковски. Юг без севера (Истории похороненной жизни)" - читать интересную книгу автора

Большого Барта, - пошел отсюда к чертовой матери и не мешай мне делом
заниматься!
- Твой парень о тебе не заботится, Медок!
- Заботится он обо мне, жопа с ручкой, мне просто не хватает. Просто
после месячных мне еще сильнее хочется.
- Послушай, малышка...
- Отъебись!
- Слушай, малышка, погляди...
И он выташил свой агрегат. Тот был лилов и дергался вверх и вниз, как
гиря от дедовских часов. Капельки молофьи слетали на пол.
Медок не сводила глаз с этого инструмента. Наконец, она вымолвила:
- Ты эту проклятую дрянь в меня не воткнешь!
- Скажи так, как будто тебе этого действительно не хочется, Медок.
- ТЫ В МЕНЯ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ДРЯНЬ СВОЮ НЕ ВОТКНЕШЬ!
- Но почему? Почему? Только посмотри на него!
- Я и так на него смотрю!
- Так почему ж ты его не хочешь?
- Потому что я люблю Пацана.
- Любишь? - расхохотался Большой Барт. - Любишь? Это сказочки для
идиотов! Ты погляди на этого чертова убивца! Да он всякую любовь в любой
момент уберет!
- Я люблю Пацана, Большой Барт.
- А еще у меня есть язык, - сказал Большой Барт, - самый лучший на всем
Западе!
Он высунул язык и проделал им гимнастику.
- Я люблю Пацана, - твердила Медок.
- Ну так ебись ты в рыло, - сказал Большой Барт, подбежал и с размаху
навалился на Медка. Собачья работа - вот так эту дрянь вставлять, а когда
он вставил, Медок завопила. Он взрезал ее раз семь и почувствовал, как его
грубо от нее отрывают.
ТО БЫЛ ПАЦАН. ВЕРНУЛСЯ С ОХОТЫ.
- Добыли мы тебе бизона, хуй мамин. Теперь, если ты подтянешь штаны, мы
выйдем наружу и разберемся с остальным.
- У меня самый быстрый револьвер на Западе, - сказал Большой Барт.
- Я в тебе такую дырку пробуравлю, что задница ноздрей покажется, -
сказал Пацан. - Пошли, нечего рассусоливать. Я жрать хочу. Охота на
бизонов возбуждает аппетит...
Мужики сидели вокруг костра и наблюдали. В воздухе определенно что-то
звенело.
Женщины оставались в фургонах, молились, дрочили и пили джин. У
Большого Барта было 34 зарубки на револьвере и плохая память. У Пацана на
револьвере зарубок не было вообще. Зато у него было столько уверенности,
сколько остальным редко доводилось видеть. Из них двоих Большой Барт,
казалось, нервничал больше. Он отхлебнул виски, опустошив пол-фляжки, и
подошел к Пацану.
- Послушай, пацан...
- Н-ну, заебанец?...
- Я в том смысле, ты чего распсиховался?
- Я тебе яйца продырявлю, старик!
- За что?