"Ксения Букша. Inside out (Наизнанку) " - читать интересную книгу автора

у всех русских темное прошлое, с тех пор как их сраный монарх продал всю их
засранную шестую часть суши китайцам, а денежки поровну (это ж надо было
удумать!) разделил между своими зафаканными подданными. Говорят, то, что там
потом творилось, было почище третьей Мировой. Естественно, у всех оставшихся
русских прошлое темней гнилой черносливы, и никто не спрашивает, откуда у
них деньги - какая уж тут легитимность. И опять же естественно, что эти
жизнерадостные люди специализируются на работорговле, наркоте, оружии и
информации. Что, естественно, затрудняет их поиск по базе. Даже они, скорее
всего, по именам всех русских не знают.

Но этот русский в базе должен был быть. Не бывает гениальных физиков,
которые приходят ниоткуда. Физик должен быть в контексте, читать чужие
разработки, писать что-то сам, не так ли. А значит, про него есть данные в
базе.

Своей базой данных Леви Штейнман гордился. Собственно, эта база данных
и сделала его начальником информационного отдела банка в столь молодые годы
(Штейнману было двадцать девять лет, он недавно закончил учебу). База умела
искать людей не только по именам, прошлому и фотографии, но и по звуку
голоса, запахам, связям.
- Надо искать, как на аукционе, - пробормотал Штейнман. - Сначала
отсечем всех физиков.
Хоп! - и количество русских резко сократилось, правда, не так резко,
как ожидал Штейнман. Да, у них ведь там всегда были хорошие технические
вузы, вспомнил он и ввел новый параметр: кто из них находится в нашем
округе? Хоп - и осталось всего пять человек. В нашем округе пять русских
физиков! - Штейнман поднял хвост трубой и впился в экран.

Первого русского звали Герман Треф, и он был личность темная и
непредсказуемая. Ходили слухи о том, что он пытался сплавить несколько своих
разработок за забор, причем не из абстрактного гуманизма - назывались суммы.
Одна такая продажа была выявлена и предотвращена, Герман Треф улыбался
ослепительно, чернявый, с фиолетовой мраморной трубкой в зубах, с длинными
волосами, перехваченными бриллиантовой заколкой.
Второй русский был некто Петр Введенский. Он прозябал в зоне Москва -
Петербург, которую давно собирались окончательно прикрыть по причине
тамошней нищеты, и сильно полемизировал с каким-то Николае Брамсом. Все
материалы о Петре касались исключительно буйной ругани этих двух людей.
Третьего русского звали Замир Мурадов, и он был личность еще темнее
Трефа, да к тому же к науке никакого отношения не имел, кроме того, что в
молодости защитил кандидатскую диссертацию по физике.
Четвертый был Вася Курочка, десятилетний вундеркинд из зоны Гонконг, и
к нему Штейнман почувствовал какую-то внутреннюю симпатию: вундеркинд
отказывался учиться чему-либо, кроме физики, химии и математики и из
принципа говорил только на мертвом (русском) языке. О нем снимали передачи,
и вообще малый делал деньги.
Пятый, наконец, никак не мог быть тем самым русским, потому что он был
не русский, не пятый и не тот самый, а непосредственно сам Леви Штейнман, -
база данных всегда из уважения выводила на экран имя своего творца, делая
его и физиком, и шпионом, и русским, и всем, чем только можно.