"Владимир Булат. Лишь бы не было войны " - читать интересную книгу автора

границе 1941 года.
Я повернулся к книжным полкам. Разумеется, отсутствовала американская
бульварная литература. Первое, что бросалось в глаза, было широкоформатное
подписное издание Аркадия Гайдара в десяти томах. Рядом - книги Шолохова,
Эренбурга, Ахматовой. Дальше множество книг неизвестных мне авторов с
немецкими и русскими фамилиями. Международный ежегодник за 1994 год. Сказки
Андерсена. Переводной сборник немецкой фантастики "Руны". "Дальневосточные
мемуары" Черняховского. Шагая вдоль прилавка, я дошел до школьных
учебников. Тут я попросил показать мне учебник истории СССР для десятого
класса. Продавщица странно на меня посмотрела (я ведь был одет в китайский
пуховик) и подала сине-красную книгу. Как я и ожидал, повествование
начиналось с 1937 года, когда "были заложены основы социалистического
строя". Неожиданно резко было написано о внутрипартийной борьбе, о
вредительстве троцкистов, которое сорвало выполнение двух первых пятилетних
планов, и повлекло перегибы в коллективизации и голод 33-го года. Троцкий
был ликвидирован в 40-м году, и это стабилизировало ситуацию в стране. В
сороковых годах шла борьба с космополитами. В области внешней политики
выделялось добрососедство с Германией, "доказавшее принципиальную
возможность мира и дружбы государств с различным общественным строем". В
сорок втором году был выполнен третий пятилетний план, а народы Турции,
Ирана и Афганистана избрали под руководством марксистский партий
народно-демократический строй.
Я отложил книгу. Неясным для меня оставался лишь тот момент, в который
произошел мой переход в этот мир. Когда я выходил от Алеши, я был еще в том
мире, где Ельцин, Великая Отечественная война и наглая морда правозащитника
Ковалева. А когда я оказался на улице, я уже был здесь. Стало быть, в иной
мир меня доставил обыкновенный лифт в "сталинском" доме.
"Если я, - рассуждал я далее, - прибыл сюда на лифте, то и обратный
путь я могу проделать таким же образом". Я уже спешил к знакомому дому,
когда новая мысль остановила меня. Куда торопиться? Дома меня хватятся
только послезавтра, потому что мама - в санатории в Старой Руссе, а наш
телефон как на грех сломан. Не разумнее ли повременить с возвращением,
получше изучить окружающий мир, а главное - "технику перехода" в это
пространство? Но твердой уверенности, что я войду в лифт и выйду на нужной
мне станции, у меня уже не было. Способ проверки (а именно - положить в
лифт какую-нибудь вещь и нажать, не входя внутрь, на кнопку шестого
алешиного этажа: если, поднявшись на шестой этаж, я не обнаружу этой вещи в
лифте, значит, связь действует) мог быть применен только в современных
лифтах, а это был старый решетчатый, с железной дверью, запускавшийся
только при наличии внутри пассажира.
Выбирать, однако, не приходилось. Я вошёл в подозрительный лифт,
закрыл за собой решетчатую дверь и отодвинул упругие деревянные створки.
Ничего не произошло, я был все еще в мире, где 9 мая было обычным днем
календаря. Тогда я осторожно нажал на кнопку шестого этажа. Лифт тронулся,
а я стал прислушиваться к своим ощущениям. Снова никаких изменений. Едва
лифт остановился, как загудела алешина дверь, и вскоре он сам появился на
лестничной площадке.
- О! Вальдемар, - воскликнул он. - А мне говорил, что поехал в
библиотеку.
И верно, я сегодня собирался в библиотеку. Но как спросить его,