"Фаддей Булгарин. Мазепа " - читать интересную книгу автора

почувствовал неосторожность моего поступка и хотел спрятаться от
проходящего, чтоб не возбудить в нем подозрения. Орлик напал на меня,
закричал на стражу, и я, не думая ни об чем, по врожденному чувству, стал
обороняться. Вот все, что я могу сказать в свою защиту, и прошу вас,
ясневельможный гетман, верить мне.
Пока Огневик говорил, Мазепа писал карандашом на лоскутке бумаги. Когда
Огневик кончил свое оправдание, Мазепа захлопал в ладоши. Вошел татарин.
Мазепа отдал ему записку, сделав несколько знаков, и татарин, кивнув
головою, снова вышел. Тогда Мазепа сказал Огневику:
- То, что ты изволил сказывать, пан есаул, было бы хорошо выдумано,
если б мне не известно было, что ключи от садовой калитки и от задних дверей
хранятся у Орлика и что двери отпираются по моему приказанию. Впрочем,
подобрать ключ к замку не великая мудрость и его может подделать каждый
слесарь. Но не в том дело. Мне давно уже сказывали, будто Палей хочет знать
внутреннее расположение моего дома и намеревается подослать убийцу, чтоб
умертвить меня. Я уверен, что ты не взял бы на себя такого гнусного
поручения; но скажи мне откровенно, не слыхал ли ты чего-нибудь об этом?
Жизнь твоя была в моих руках, но я не воспользовался моим преимуществом и
поступил с тобой, как с приятелем. Из благодарности ты можешь сказать мне,
для моей предосторожности, справедлив ли этот слух?
- Я никогда и ни от кого не слыхал об этом и готов жизнью ручаться за
полковника Палея, что он не в состоянии покуситься на такое гнусное дело. Он
человек горячий, сердитый, но честный и простодушный. Врага своего он готов
убить в бою или в единоборстве, но никогда не посягнет на ночное убийство. В
этом вы можете быть уверены, ясневельможный гетман!
Мазепа лукаво улыбнулся.
- Дело идет не о похвальных качествах полковника Палея, но об его
вражде ко мне, - сказал он. - Неужели он не дал тебе никакого другого
поручения, кроме предложения своей покорности? Мне что-то не верится, пан
есаул! Будь откровенен со мною и выскажи всю правду. Если ты боишься Палея,
то я даю тебе гетманское слово, что завтра же сделаю тебя полковником в
нашем верном войске малороссийском и дам вотчину, в вечное владение.
- Я не хочу ложью приобретать ваши милости, ясневельможный гетман, -
отвечал Огневик. - Полковник Палей не давал мне никакого другого поручения и
не имеет никакого злого противу вас умысла. Напротив того, он желает
помириться с вами и поступить под ваше начальство.
- Он не должен был выбиваться из моего законного начальства, - возразил
Мазепа. - Но я вижу, что с тобой нечего делать: ты не знаешь ни
благодарности, ни обязанности своей к законному твоему гетману. Бог с тобой!
Я на пишу сейчас письмо к полковнику Палею, и ступай себе, с Богом, в Белую
Церковь! Ты должен немедленно, сей же ночью отправиться в путь. Однако ж,
после того что случилось здесь, я не могу тебя отправить восвояси иначе, как
в сопровождении моей стражи. Надеюсь, что ты эту предосторожность не сочтешь
излишнею?
- Мой долг повиноваться вам, ясневельможный гетман! - отвечал Огневик.
- Хорошо было бы, если б это была правда, - сказал Мазепа, улыбнувшись,
и, не ожидая ответа, принялся писать. Огневик между тем стоял у дверей и
ожидал, когда он кончит. Вошел татарин и, сделав несколько знаков, удалился.
Мазепа положил перо и сказал Огневику:
- Прежде отъезда ты должен непременно явиться к полковнику царской