"Фаддей Булгарин. Иван Иванович Выжигин " - читать интересную книгу автора

почтового смотрителя, пользующегося чином 14-го класса, положен денежный
штраф до ста рублей.
- А, если тебе штрафу хочется, - сказал Миловидин, - то я заплачу втрое
и так тебя употчую, что ты в другой раз, верно, не получишь штрафного
вознаграждения, в этой жизни. Но, послушай, прежде я хочу поговорить с тобою
порядком. Сколько надобно заплатить указных прогонов до первой станции?
- Шестнадцать рублей, - отвечал смотритель.
- Итак, я заплачу тебе вдвое, то есть тридцать два рубля, сверх того
дам три рубля тебе, на кофе или на табак: вот тебе тридцать пять рублей;
давай лошадей, или, ей-Богу, бить стану!
- Вижу, что с вами делать нечего, - сказал смотритель, - прийдется дать
вам своих собственных лошадей. - Смотритель после этого высунул голову в
форточку и закричал ямщикам: - Гей, ребята! запрягайте сивых, да поскорее,
по-курьерски.
- Ты ужасный плут! - примолвил Миловидин, получая сдачу.
- Как же быть, ваше благородие, - отвечал смотритель. - Ведь жить
надобно как-нибудь.
- Вот в том-то и вся беда, что у нас почти все делается как-нибудь, -
сказал Миловидин, выходя из избы. Между тем запрягли лошадей - и мы
помчались.
Трое суток мы скакали по большой дороге, без всякого особенного
приключения. На всякой станции делали нам некоторые затруднения, потому что
в подорожной не было прописано: _по казенной надобности_. Но Миловидны
угрозами, бранью, криком и деньгами побеждал закоснелое упрямство
станционных смотрителей, которые, по большей части, исполнение своей
должности поставляют в том, чтобы скорее отправлять курьеров и задерживать
едущих по своей надобности. На четвертые сутки, на самом рассвете, в виду
города, мы своротили с большой дороги и, проехав лесом верст пять,
остановились в деревне, перед крестьянскою избой. Здесь стоял на квартире
приятель Миловидина, поручик Хватомский. Он выбежал из избы, помог
Петронелле выйти из коляски и ввел ее под руку в свою квартиру. Тотчас
послали за священниками, русским и католическим, которые здесь нарочно
дожидались приезда Миловидина. Он показал им позволение вступить в законный
брак и согласие католического епископа, или _индульт_, с так называемым
_окошком_, то есть пробелом для вписания имен; чрез два часа оба обряда
кончились: по-русски обвенчались в церкви, а по-католически - в доме
священника. Отдохнув и пообедав у Хва-томского, новобрачные в сумерки
отправились в город, где находилась квартира Миловидина. Для уничтожения
различных толков, он не хотел иначе явиться в эскадрон, как с законною
женой; эта предусмотрительность, без сомнения, делает честь его характеру.
Миловидин, прежде нежели отправился за своею невестою, убрал по
возможности свою квартиру, для принятия жены. Он занимал две комнаты в доме
богатого жида. Но как чистота не составляет принадлежности богатства между
жидами, то Миловидин отделал квартиру на свой счет. Стены обклеил цветною
бумагой, полы обили клеенкою; в задней комнате сделали из досок альков для
спальни и эту перегородку завесили коврами. Окна украсили занавесами
розового цвета. Миловидин у одной своей приятельницы, помещицы, жившей по
определению консистории в разлуке с мужем, взял на подержание фортепиано,
дюжину стульев, пару ломберных столиков и зеркало. Несколько пар пистолетов,
турецких сабель и кинжалов, персидский прибор на лошадь и два ружья висели в