"Ирина Булгакова. Черный завет " - читать интересную книгу автора

этих неохватных колонн, представляющих собой каменные валуны, уложенные
один на другой, словно огромная сороконожка растянулась до самого потолка -
Доната прошла бы дальше. Но эти исполинские столбы... Открыв рот, она
подняла голову, разыскивая потолок в непроглядной высоте, но света факела
хватало лишь на то, чтобы выхватить из темноты малую часть одной колонны, и
еще меньшую - следующей, и еще...
Выжженный неистовым огнем круг навеки повредил каменную кладку. Доната
потрогала носком сапога выбоину, покрытую жирным слоем черного, растертого
в пыль камня, но переступить черту не решилась. От очертания окружности к
центру тянулись такие же выжженные полосы, но разглядеть рисунок целиком не
представлялось возможным. Зато она хорошо видела, что там, где смыкались
линии, виднелся каменный круглый выступ высотой в половину человеческого
роста. По ободу, крепко вбитые в камень, торчали массивные железные кольца.
Доната в волнении прошлась по кругу, по-прежнему не переступая черты. Ей
вдруг почудилось: стоит сделать неосторожный шаг, и начнется древний
магический ритуал, в котором ей может быть определена только одна роль -
жертвы.
Долгое время она стояла, жадно разглядывая исполинские колонны, камни,
покрытые пеплом, выступ, который про себя назвала плахой. Ей не дано
узнать, чью бьющуюся в агонии плоть призваны были сдерживать железные
кольца каменной плахи, для какого тайного обряда служили эти загадочные
рисунки, полосы, выжженные на камнях, которые не под силу сотворить
простому огню.
Вдруг погас факел. Пламя потянулось вверх, медленно, словно нехотя
оторвалось от древка и исчезло, оставив после себя короткую вспышку,
которая еще долго слепила глаза. Доната зажмурилась - с чего бы это огню
понадобилось вести себя таким непривычным образом? А когда открыла глаза,
холодный пот мгновенно выступил на коже.
Он стоял в десятке шагов. И был точно таким, каким она себе его
представляла.
Белое лицо, единственная часть тела, свободная от темной хламиды,
светилось в темноте, отчего создавалось впечатление, что оно парит в
воздухе. Огромный покатый лоб перетекал в хрупкий нос с хищно вырезанными,
трепещущими ноздрями. Круглые глаза без век смотрели прямо на Донату.
Черные дыры глаз с красной окантовкой по краю подчеркивали ощущение того,
что белое лицо - не более чем маска с прорезями для глаз, надетая на нечто
отвратительное и бесформенное. И трещина безгубого рта - прореха в шитье
нерадивой портнихи.
Откуда-то из щелей хламиды возникли руки, те самые, что порой являлись
Донате в кошмарных снах. Руки с бесконечно длинными тонкими пальцами, как
веревками перетянутые на стыке фаланг узлами суставов. Хрупкие, дрожащие,
нервные, живущие отдельно от неподвижного тела, они перебирали связку
ключей.
Дз-ы-ы-нь-нь-нь.
Звук был подобен удару колокола. Он заполнил все окружающее
пространство. Изголодавшееся эхо вцепилось в него и поступило так, как
поступают со злейшим врагом - разорвало на части.
Нь-дз-нь-дз...
Этот нескончаемый перебор едва не лишил Донату чувств.
Он стоял, не двигаясь. Лишь постоянно шевелились ломкие в суставах