"Михаил Булгаков. Луч жизни (Фантастическая повести)" - читать интересную книгу автора

добиться необходимого. Словно до Америки далеко!
Он яростно набросился на телефон и стал куда-то звонить. В кабинете у него
было все готово для каких-то таинственных и опаснейших опытов, лежала
полосами нарезанная бумага для заклейки дверей, лежали водолазные шлемы с
отводными трубками и несколько баллонов, блестящих, как ртуть, с этикеткою
"доброхим", "не прикасаться" и рисунком черепа со скрещенными костями.
Понадобилось по меньшей мере три часа, чтоб профессор успокоился и
приступил к мелким работам. Так он и сделал. В институте он работал до
одиннадцати часов вечера и поэтому ни о чем не знал, что творится за
кремовыми стенами. Ни нелепый слух, пролетевший по Москве о каких-то
змеях, ни странная выкрикнутая телеграмма в вечерней газете ему остались
неизвестны.


* * *

Вся Москва встала, и белые листы газеты одели ее, как птицы. Листы
сыпались и шуршали у всех в руках, и у газетчиков к одиннадцати часам дня
не хватило номеров, несмотря на то, что "Известия" выходили тиражом в
полтора миллиона экземпляров. Профессор Персиков выехал с Пречистенки на
автобусе и прибыл в институт. Там его ожидала новость. В вестибюле стояли
аккуратно обшитые металлическими полосами деревянные ящики, в количестве
трех штук, испещренные заграничными наклейками на немецком языке, и над
ними царствовала одна русская меловая надпись: "Осторожно: яйца".
Бурная радость овладела профессором.
- Наконец-то! - вскричал он. - Панкрат, взламывай ящики немедленно и
осторожно, чтобы не побить. Ко мне в кабинет.
Панкрат немедленно исполнил приказание, и через четверть часа в кабинете
профессора, усеянном опилками и обрывками бумаги, забушевал его голос.
- Да они, что же, издеваются надо мною, что ли, - выл профессор, потрясая
кулаками и вертя в руках яйца, - это какая-то скотина, а не Птаха. Я не
позволю смеяться надо мной. Это что такое, Панкрат?
- Яйца, - отвечал Панкрат горестно.
- Куриные, понимаешь, куриные, черт бы их задрал. На какого дьявола они
мне нужны? Пусть посылают их этому негодяю в его совхоз.
Персиков бросился в угол к телефону, но не успел позвонить.
- Владимир Ипатьич! Владимир Ипатьич! - загремел в коридоре института
голос Иванова.
Персиков оторвался от телефона, и Панкрат стрельнул в сторону, давая
дорогу приват-доценту. Тот вбежал в кабинет вопреки своему джентльменскому
обычаю, не снимая серой шляпы, сидящей на затылке, и с газетным листом в
руках.
- Вы знаете, Владимир Ипатьич, что случилось? - выкрикивал он и взмахнул
перед лицом Персикова листом с надписью: "Экстренное приложение",
посредине которого красовался яркий цветной рисунок.
- Нет, вы слушайте, что они сделали, - в ответ закричал, не слушая,
Персиков, - они меня вздумали удивить куриными яйцами. Этот Птаха -
форменный идиот, посмотрите!
Иванов совершенно ошалел. Он в ужасе уставился на вскрытые ящики, потом на
лист, затем глаза его почти выпрыгнули с лица.