"Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита (Черновые редакции романа)" - читать интересную книгу автора

темнеющем небе не будет. Преждевременная маленькая беленькая звездочка
глядела между крещущими воронами.
Эта звездочка заставила его всхлипнуть жалобно, отчаянно.
Затем, после удара трясущейся женской рукой по ручке электрического
тормоза, вагон сел носом в землю, в нем рухнули все стекла. Через миг из-под
колеса выкатилась окровавленная голова, а затем выбросило кисть руки.
Остальное мяло, тискало, пачкало.
Прочее, то есть страшный крик Ивана, видевшего все до последнего пятна
на брюках, вой в трамвае, потоки крови, ослепившие вожатую, это Берлиоза не
касалось никак.

ПОГОНЯ

Отсверлили бешеные милицейские свистки, утихли безумные женские визги,
две кареты увезли, тревожно трубя, обезглавленного, в лохмотьях платья,
раненую осколками стекла вожатую и пассажиров; собаки зализали кровь, а Иван
Николаевич Бездомный как упал на лавку, так и сидел на ней.
Руки у него были искусаны, он кусал их, пока в нескольких шагах от него
катило тело человека, сгибая его в клубок.
Ваня в первый раз в жизни видел, как убивает человека, и испытал
приступ тошноты.
Потом он пытался кинуться туда, где лежало тело, но с ним случилось
что-то вроде паралича, и в этом параличе он и застыл на лавке. Ваня забыл
начисто сумасшедшего немца-профессора и старался понять только одно: как это
может быть, что человек, вот только что хотел позвонить по телефону, а
потом, а потом... А потом... и не мог понять.
Народ разбегался от места происшествия, возбужденно перекрикиваясь
словами. Иван их слов не воспринимал. Но востроносая баба в ситце другой
бабе над самым ухом Бездомного закричала так:
- Аннушка... Аннушка, говорю тебе, Гречкина с Садовой, рядом из
десятого номера... Она... она... Взяла на Бронной в кооперативе постного
масла по второму талону... да банку-то и разбей у вертушки...
Уж она ругалась, ругалась... А он, бедняга, стало быть, и
поскользнулся... вот из-под вертушки-то и вылетел...
Дальнейшие слова угасли.
Из всего выкрикнутого бабой одно слово вцепилось в больной мозг
Бездомного, и это слово было "Аннушка".
- Аннушка? Аннушка... - мучительно забормотал Бездомный, стараясь
вспомнить, что связано с этим именем.
Тут из тьмы выскочило еще более страшное слово "постное масло", а затем
почему-то Понтий Пилат. Слова эти связались, и Иван, вдруг обезумев, встал
со скамьи. Ноги его еще дрожали.
- Что та-кое? Что?! - спросил он сам у себя. - Аннушка?! - выкрикнул он
вслед бабам.
- Аннуш... Аннуш... - глухо отозвалась баба.
Черный и мутный хлам из головы Ивана вылетел, и ее изнутри залило очень
ярким светом. В несколько мгновений он подобрал цепь из слов и происшествий,
и цепь была ужасна.
Тот самый профессор за час примерно до смерти знал, что Аннушка
разольет постное масло... "Я буду жить в вашей квартире"... "вам отрежет