"Михаил Булгаков. Воспаление мозгов" - читать интересную книгу автора

будешь жрать сегодня, если ты сей же час не сочинишь рассказ. Графоман!"
Не в фартуке, а в халате...
"Почему он в халате, ответь, кретин?"- спросили мозги.
"Ну, предположим, что он только что работал, например, делал перевязку
ноги больной девочке и вышел купить папирос "Трест". Тут же можно описать
моссельпромщицу. И вот он говорит:
- Мальчик, мальчик... А сказавши это (я потом присочиню, что он
сказал), берет мальчика за руку и ведет в детдом. И вот Петька (мальчика
Петькой назовем, такие замерзающие на жаре мальчики всегда Петьки бывают)
уже в детдоме, уже не рассказывает про Комарова, а читает букварь. Щеки у
него толстые, и назвать рассказ: "Петька спасен". В журналах любят такие
заглавия".
"Па-аршивенький рассказ, - весело бухнуло под фуражкой, - и тем более,
что мы где-то уже это читали!"
- Молчать, я погибаю! - приказал я мозгам и открыл глаза.
Передо мною не было адмирала и Черномора и не было моих часов в кармане
брюк.
Я пересек улицу и подошел к милиционеру, высоко поднявшему жезл.
- У меня часы украли сейчас, - сказал я.
- Кто? - спросил он.
- Не знаю, - ответил я.
- Ну, тогда пропали, - сказал милиционер.
От таких его слов мне захотелось сельтерской воды.
- Сколько стоит один стакан сельтерской? - спросил я в будочке у
женщины.
- 10 копеек, - ответила она.
Спросил я ее нарочно, чтобы знать, жалеть ли мне выброшенные 9 копеек.
И развеселился и немного оживился при мысли, что жалеть не следует.
"Предположим - милиционер. И вот подходит к нему гражданин..."
"Ну-те-с?" - осведомились мозги.
- Н-да, и говорит: часы у меня свиснули. А милиционер, выхватывает
револьвер и кричит: "Стой!! Ты украл, подлец". Свистит. Все бегут. Ловят
вора-рецидивиста. Кто-то падает. Стрельба.
"Все?" - спросили желтые толстяки, распухшие от жары в голове. "Все".
"Замечательно, прямо-таки гениально, - рассмеялась голова и стала
стучать, как часы, - но только этот рассказ не примут, потому что в нем нет
идеологии. Все это, т. е. кричать, выхватывать револьвер, свистеть и бежать,
мог и старорежимный городовой. Нес-па [Не так ли? (фр.)], товарищ Бенвенутто
Челлини".
Дело в том, что мой псевдоним - Бенвенутто Челлини. Я придумал его пять
дней тому назад в такую же жару. И он страшно понравился почему-то всем
кассирам в редакции. Все они пометили: "Бенвенутто Челлини" в книгах авансов
рядом с моей фамилией. 5 червонцев, например, за Б. Челлини.
Или так: извозчик No 2579. И седок забыл портфель с важными бумагами из
Сахаротреста. И честный извозчик доставил портфель в Сахаротрест, и сахарная
промышленность поднялась, а сознательного извозчика наградили.
"Мы этого извозчика помним, - сказали, остервенясь, воспаленные мозги,
- еще по приложениям в марксовской "Ниве". Раз пять мы его там встречали,
набранного то петитом, то корпусом, только седок служил тогда не в
Сахаротресте, а в Министерстве внутренних дел". Умолкни! Вот и редакция.