"Михаил Булгаков. Великий канцлер" - читать интересную книгу автора

Никанора Ивановича вскрыла дверь, вынула и опечатала все рукописи товарища
Берлиоза и увезла их с собой, причем объявила, что жилплощадь покойника
переходит в распоряжение Жилтоварищества, а вещи, принадлежащие покойному,
как то будильник, костюм, осеннее пальто и книги, подлежат сохранению в том
же Жилтовариществе впредь до объявления наследников покойного, буде таковые
явятся.Слух о гибели председателя Миолита ночью же распространился во всех
семидесяти квартирах большого дома, и с самого утра того дня, когда господин
Воланд явился к Степе, Босому буквально отравили жизнь. Звонок в квартире
Босого трещал с семи часов утра. Босому в течение двух часов подали тридцать
заявлений от жильцов, претендующих на площадь зарезанного. В бумагах были
мольбы, кляузы, угрозы, доносы, обещания произвести ремонт на свой
собственный счет, указания на невозможность горькой жизни в соседстве с
бандитами, сообщения о самоубийстве, которое произойдет, если квартиру
покойного не отдадут, замечательные по художественной силе описания тесноты
и признания в беременностях. К Ника-нору Ивановичу ломились на квартиру,
кричали, грозили, ловили его на лестнице и во дворе за рукава, шептали
что-то, подмигивали, кричали, грозили жаловаться. Потный, жаждущий Никанор
Иванович с трудом к полудню разогнал толпу одержимых и устроил что-то вроде
заседания с секретарем Жилтоварищества Бордасовым и казначеем Шпичкиным,
причем на этом же заседании и выяснилось, что вопли несчастных не приведут
ни к чему. Берлиозову площадь придется сдать, ибо в доме колоссальнейший
дефицит, и нефть для парового отопления на зиму покупать будет не на что. На
том и порешили, и разошлись.
Днем, тотчас же после того, как Степа улетел во Владикавказ, Босой
отправился в квартиру Берлиоза для того, чтобы еще раз окинуть ее хозяйским
глазом, а кстати и произвести измерение двух комнат.
Босой позвонил в квартиру, но так как ему никто не открыл, то он
властной рукой вынул дубликат ключа, хранящийся в правлении, и вошел
самочинно.
В передней был полумрак, а на зов Босого никто ни с половины Степы, ни
из кухни не отозвался. Тут Босой повернул направо в ювелиршину половину и
прямо из передней попал в кабинет Берлиоза и остановился в совершенном
изумлении. За столом покойного сидел неизвестный, тощий и длинный гражданин
в клетчатом пиджачке.
Босой вздрогнул.
- Вы кто такой будете, гражданин? - спросил он, почему-то вздрогнув.
- А-а, Никанор Иванович! - дребезжащим тенором воскликнул сидящий и,
поправив разбитое пенсне на носу, приветствовал председателя насильственным
и внезапным рукопожатием.
Босой встретил приветствие хмуро:
- Я извиняюсь, на половине покойника сидеть не разрешается. Вы кто
такой будете? Как ваша фамилия?
- Фамилия моя, - радостно объявил незваный гражданин, - скажем...
Коровьев. Да, не желаете ли закусить?
- Я извиняюсь, что: коровой закусить? - заговорил, изумляясь и негодуя,
Никанор Иванович. Нужно признаться, что Никанор Иванович был по природе
немножко хамоват. - Вы что делаете в квартире, здесь?
- Да вы присаживайтесь, Никанор Иванович, - задребезжал, не смущаясь,
гражданин в треснувших стеклах. - Я, изволите видеть, переводчик и состою
при особе иностранца в этой квартире.