"Михаил Булгаков. Письма" - читать интересную книгу автора

должны выдать 1/2 милл. аванса. Это будет означать, что меня оценили и,
возможно тогда, что я получу заведывание хроникой. Итак, лен, промышленная
газета и частная работа (случайная), вот что предстоит. Путь поисков труда и
специальность, намеченные мной еще в Киеве, оказались совершенно
правильными. В другой специальности работать нельзя.
Это означало бы, в лучшем случае, голодовку.
Труден будет конец ноября и декабрь, как раз момент перехода на частные
предприятия. Но я рассчитываю на огромное количество моих знакомств и теперь
уже с полным правом на энергию, которую пришлось проявить volens-nolens.
Знакомств масса и журнальных, и театральных, и деловых просто. Это много
значит в теперешней Москве, которая переходит к новой, невиданной в ней
давно уже жизни - яростной конкуренции, беготне, проявлению инициативы и т.
д. Вне такой жизни жить нельзя, иначе погибнешь. В числе погибших быть не
желаю.
Таська ищет места продавщицы, что очень трудно, п.[отому] ч.[то] вся
Москва еще голая, разутая и торгует эфемерно, большей частью своими силами и
средствами, своими немногими людьми. Бедной Таське приходится изощряться изо
всех сил, чтобы молотить рожь на обухе и готовить из всякой ерунды обеды. Но
она молодец! Одним словом, бьемся оба как рыбы об лед. Самое главное, лишь
бы была крыша. Комната Андрея - мое спасение. С приездом Нади вопрос этот,
конечно, грозно осложнится. Но я об этом пока не думаю, стараюсь не думать,
п.[отому] ч.[то] и так мой день есть день тяжких забот.


* * *

В Москве считают только на сотни тысяч и миллионы. Черный хлеб 4600 р.
фунт, белый 14 000. И цена растет и растет! Магазины полны товаров, но что ж
купишь! Театры полны, но вчера, когда я проходил по делу мимо Большого (я
теперь уже не мыслю, как можно идти не по делу!), барышники продавали билеты
по 75, 100, 150 т. руб.! В Москве есть все: обувь, материи, мясо икра,
консервы, деликатесы - все! Открываются кафе, растут как грибы. И всюду
сотни, сотни! Сотни!! Гудит спекулянтская волна.
Я мечтаю только об одном: пережить зиму, не сорваться на декабре,
который будет, надо полагать, самым трудным месяцем. Таськина помощь для
меня не поддается учету: при огромных расстояниях, которые мне приходится
ежедневно пробегать (буквально) по Москве, она спасает мне массу энергии и
сил, кормя меня, и оставляет мне лишь то, что уж сама не может сделать:
колку дров по вечерам и таскание картошки по утрам. Оба мы носимся по Москве
в своих пальтишках. Я поэтому хожу как-то одним боком вперед (продувает
почему-то левую сторону). Мечтаю добыть Татьяне теплую обувь. У нее ни черта
нет, кроме туфель.
Но авось! Лишь бы комната и здоровье!


* * *

Не знаю, интересно ли Вам столь подробное описание Москвы и достаточно
ли оно понятно для Вас, киевлян.
Пишу это все еще с той целью, чтобы показать, в каких условиях мне