"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

наши намерения! - проворчал Мартино. - Нам не следует оставаться здесь при
таком неравенстве сил. - И рука его, вместо того, чтобы указать вперед, дала
теперь знак к отступлению.
Плотно сомкнувшись и в совершенном порядке, всадники Мартино ди Порто
повернули назад; пешая "сволочь", которая шла на добычу, осталась на жертву.
Эти люди старались последовать примеру своих вождей, но как могли они уйти
от стремительного напора лошадей и от острых пик своих противников? Кровь
этих последних была разгорячена схваткой, а на жизнь своих жертв,
находившуюся теперь в их власти, они смотрели так же, как мальчик смотрит на
разоренное им гнездо ос. Толпа рассеялась по разным направлениям: некоторым
удалось уйти на холмы, куда лошади не могли взобраться, другие бросились в
реку и переплыли на противоположный берег; менее хладнокровные и опытные
бежали прямо вперед, и загораживая собой дорогу неприятелям, облегчали тем
бегство своим вождям, но зато сами падали трупами друг на друга, под
сокрушительными ударами неутомимых и ничем не удерживаемых преследователей.
- Не щадить негодяев! Со смертью каждого из Орсини делается одним
разбойником меньше. Рубите, во славу Бога, императора и Колонны! - Таковы
были крики, служившие похоронным колоколом устрашенным и падающим беглецам
между бежавшими прямо по дороге; в месте, наиболее доступном для конницы,
находился и младший брат Колы, так неожиданно вовлеченный в схватку. Быстро,
обезумев от ужаса, бежал бедный мальчик, почти никогда не отлучавшийся от
родителей или от брата. Деревья мелькали мимо, берега оставались все дальше
и дальше за ним, и он бежал, а по пятам его несся лошадиный топот,
раздавались крики и проклятия, и зверский хохот врагов, когда они
перескакивали через убитых и умиравших на тропинке. Теперь он был на том
самом месте, где его оставил брат. Он быстро оглянулся, и глаза его
встретили наклоненное копье и страшный шишак всадника, бывшего близко за
ним; в отчаянии он взглянул вверх и увидел своего брата, который выскочил из
частого перепутанного кустарника, покрывавшего гору, и летел к нему на
помощь.
- Спаси меня, спаси меня, брат! - громко закричал он. Этот крик достиг
слуха Колы; мальчик чувствовал уже жаркое дыхание горячего коня своего
преследователя; еще минута - и с громким, пронзительным криком: - Пощадите,
пощадите! - он упал трупом: копье всадника пробило его насквозь и
пригвоздило к тому самому дерну, на котором он сидел менее часа тому назад,
исполненный молодой жизни и беззаботной надежды.
Всадник вырвал копье и помчался за новыми жертвами; другие последовали
за ним. Кола сошел с горы и стал на колени возле убитого брата.
Возвратимся теперь к тому моменту, когда раздался звук рога и трубы.
Отряд, из которого он послышался, был благороднее того, который составлял
авангард и до сих пор участвовал в битве. Во главе его ехал человек
преклонных лет. Седые волосы его выглядывали из-под шапки, украшенной
перьями, и смешивались с его почтенной бородой.
- Что это значит? - спросил он, останавливая своего коня. - Молодой
Риенцо!
При звуке этого голоса молодой человек поднял глаза, потом, вскочив,
стал перед конем старого патриция и, сложив руки, проговорил едва внятно:
- Это мой брат, благородный Стефан! Еще мальчик, совсем ребенок!
Лучшее, добрейшее дитя! Смотрите, как трава обагрена его кровью! Назад,
назад, копыта вашей лошади стоят в кровавом потоке! Правосудия, синьор,