"Сергей Булыга. Глаголь добро (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

знать в губернию. Чтоб оттуда, значит, приехали, справедливо осудили и
повесили.
Шпак два дня сидел, губернию дожидался, а потом и говорит:
- Дозвольте хоть воды напиться!
Дозволили. А он в ковш сиганул и как и не было. Вот до чего ловкий был!
Теперь таких не сыщешь, измельчал народ.
А из губернии тем временем приехали, узнали, что да как, смикитили - не
по зубам! Но разве кто в таком признается? И объявили за Шпакову голову
награду в три тыщи ассигнаций, две коровы и один теленок, по столбам указ
развесили, а сами на удачу не надеются. Но, главное, дело сделано. С них
ведь тоже ихнее начальство будет спрашивать!
Однако высшему начальству такие меры показались слабыми. Наслали
солдат, инвалидную команду с вахмистром. А что команда сделает? В него
стреляют, а он пули выплевывает. Его саблей рубить - сабля ломается.
Заговоренный был, в Шамбале такое запросто.
Шамбала, Шамбала! Совсем на той Шамбале ум потеряли. Спят и видят. А
Шпак...
Ему кругом беспримерное уважение, несказанный почет. Шпака от деревни
до деревни на руках носят, в рот ему заглядывают, мух от него отгоняют.
А только Шпак Шпаком и остался.
- Мне почет, - говорит, - ни к чему, вы Шамбалу благодарите. Я же как
лекарем был, так лекарем и буду.
И точно: ходит в худом армячишке, в дырявых лаптишках; лишние зубы
вырывает, недостающие ноги пришивает, мозги вправляет, языки
подстригает...
А народ тем временем прежних кумиров из красных углов повыносил и над
каждым порогом, над каждым окном столярные плотники знаки режут: Глаголь и
Добро - переплетенные, с вензелями, с кренделями.
Шпак такое увидал и осерчал. Говорит:
- Предрассудки, язычество! Вы бы лучше детишек ко мне привели, я б их
грамоте выучил.
Но старики отдавать ребятню запретили. Откуда же отрокам мудрость
познать, коли они, седовласые, многажды в книгу глядели и ничего не
узрели?!
И тут слух: губернаторша при смерти! Помирает, и все тут. Губернские
лекари с ног посбивались; все лекарства, все отвары испытали - ни жива и
ни мертва. Ну хоть бы куда-нибудь стронулась, так нет - застряла промеж
бытием и забвением.
Узнав такое дело. Шпак заволновался, говорит:
- Очень редкая болезнь, мне это крайне любопытно! - и шапку в охапку...
Остановили его знающие люди:
- Остерегись!
Остерегся. Шапку снял, не пошел.
А губернатор бился, бился - не супруг и не вдовец. Пятьдесят шесть дней
крепился, а потом возрыдал, ударил себя в грудь по орденам и заперся на
ключ. В секретном кабинете. Там еще три дня из угла в угол ходил... и
затих.
Потом как бухнулся в ноги пред царским портретом, взмолил:
- Царь-государь! Позволь верному рабу твоему на три дня присяге
изменить!