"Григорий Булыкин. Точка на черном (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Что ж, веское слово сказал майор. Тут нужно подумать... Но пока -
Натик и Овчинникова.
Когда Шелаури вышел, Шимановский спросил Чхеидзе:
- Сколько ты оставил в своей картотеке из уезжавших и вернувшихся?

- Четырех. Плюс еще трое, пока еще не вернувшихся.
- А этот Слепнев из парка, выяснилось, куда он исчезал?

- Нет.
- Так вот, Илюхин. Берись за Слепнева. Ты у нас, кажется, как ревизор
минкультовского КРУ проходишь? Вот тебе и карты в руки.
...Больше всего допекало меня солнце. Мы сидели со Слепневым на
открытой веранде его дома и пили чачу. После часа беседы о финансовых
отчетностях по парку и двух-трех моих реплик, свидетельствующих, что я ценю
многие блага жизни, Слепнев, признав во мне своего, сказал:
- Пошли-ка ко мне домой. Там я сам за тебя отчет составлю, а ты
попробуешь хорошей чачи. Лады?
Я знал, что ОБХСС считает Слепнева человеком мелкокорыстным. Нередко он
клал выручку от аттракционов - качелей и миниатюрного чертова колеса - себе
в карман. Рублей десять-пятнадцать, не больше. Но нас он заинтересовал не по
этой части: Слепнев исчезал в роковые дни убийства.
Итак, мы сидели на веранде небольшого слепневского домика - очень
скромного по местным понятиям - и пили чачу. Я уже знал, что от него чуть
было не ушла жена. Связалась с местным подонком. Затем переключилась на
другого подонка. Затем вернулась к нему, Слепневу.
- А я кто? Я тоже, стало быть, подонок, раз принял ее... И что ты
думаешь, Юрочка? Она опять исчезла недели две назад! Я поехал в Сочи, искал
ее там. Бесполезно. Сволочь. Вернулась тощая, как сука после того, как... -
и далее он выпалил такую тираду, что, казалось, должны покраснеть ласточки,
кружившие над нами.
- А ты бы, Гриша, выдал ей по первое число!
- Выдашь ты ей... Она любому сама выдаст... И люблю я ее, Юра! Чехоева
ей простил. Ису простил, паука! А она снова... - Он ударил кулаком по
столу. - Снова! Снова!
Я сидел не шелохнувшись. Любовница Чехоева и еще какого-то паука-Исы.
Исы... Исы... Уж не Исы ли Алигаджиевича?!
Мне захотелось тут же вскочить с места и броситься в гостиницу, где
сидел Чхеидзе. Усилием воли я сдержал себя.
- Этот Иса - местная шишка в райисполкоме, он ее в Адлер возил, в
ванной с шампанским купал! Она мне сама говорила, Лерка...

- Врет, Гриша... Лера - это Лариса?
- Валерия... Валерия Сацкова... А фамилия, Юрочка, какая уцепистая?!
(Я разочарованно вздохнул. Нет, не Овчинникова. Так, дорогой мой, не
бывает...)
А солнце палило нещадно, словно наказывая меня за то, что я выдавливаю
из чужой беды оперативные данные для розыска. И мне было стыдно.
Шимановский, когда я докладывал ему о встрече, понял это.