"Григорий Булыкин. Точка на черном (Повесть) " - читать интересную книгу автора

давала мне покоя одна фраза в протоколе служебного расследования.

"- Неужели вы по весу не определили, что кобура пустая?
- Я плохо себя чувствовал."
...Конечно, микроинфаркт - не шутка. Но все же, мог ли человек,
проработавший в милиции два десятка лет и чуть ли не ежедневно носящий
кобуру с оружием на поясном ремне, не заметить, что она пустая? Это
равноценно тому, чтобы плотник не обратил внимание, что его топор без
топорища... Стало быть, рассуждал я, пистолет мог исчезнуть у Чехоева
из-под подушки. Ведь утром его так же терзала сильная сердечная боль, но он
сразу же обратил внимание на необычно легкий вес кобуры!
Поэтому я попросил начальника местной милиции поднять, если они
имеются, документы на Чехоева-младшего, которому было тогда тринадцать лет.
Успел я заметить, что Шелаури при этом поморщился. И через пару часов
понял - почему. Имелись в райотделе документы на Чехоева-младшего...
Последние года три он пьянствовал, развелся с женой, нигде не работал. Был
замечен в актах мелкой спекуляции. Короче говоря, тип, согласно материалу,
данному мне Шелаури, вырисовывался неприятный. По Чехоеву-подростку никаких
компрометирующих сведений не было. Это могло объясняться и тем, что был он
тогда тихим мальчишкой, и, конечно же, тем, что его отец работал в
милиции... И такое случается, увы. Но портрет нынешнего бездельника и
мелкого деляги давал основание полагать, что ему и в отрочестве были
свойственны не самые нравственные поступки.
Повторяю, пока я лишь интуитивно вычленил Чехоева-младшего как
возможного виновника исчезновения оружия. Но Шимановскому мое предложение
показалось тоже интересным.
- Слушай сюда. Если, используя нынешние данные об одной чехоевской
спекулятивной акции, вызвать его на допрос?
- И спугнуть?
- Кого?
- Действительно, кого?..
- Но вызвать его, Степа, имеет смысл только в том случае, если он
никуда не выезжал в интересующие нас дни. Ну, а если выезжал, то это... сам
понимаешь, Степа, что это может означать...
И Шимановский, взглянув на часы, заторопился:
- Пора на съемку. Бывай, князь. И побрился бы, что ли...
Я взял бритву, полотенце, у овального зеркала над раковиной намылил
себе щеки. И Шелаури, возникший на пороге с черной папкой под мышкой и с
пакетом в правой руке, отразился в зеркале - как на экране забарахлившего
телевизора. Без того длинный и худой, как журавль, он казался еще длинней.
- Бреешься, дорогой?
"Догадлив", - подумал я устало.
Шелаури расположился за узким, как линейка, столом. Развернул пакет. В
нем была кипа фотографий.
- Местный фотограф коллекционирует портреты всех горожан, снимающихся у
него. У него единственное ателье в городе. Так что тут все интересующие
тебя, дорогой. А это списки тех, кто уезжал и кто вернулся.
- Плюс-минус...
- Никаких "минус", дорогой. Тут даже те, кто выехал на машине, на
телеге и на арбе. Данные поста ГАИ.