"Григорий Булыкин. Точка на черном (Повесть) " - читать интересную книгу автора

С этими данными я выехал в управление.


6. "ЭТО БЫЛ РЕПОРТЕР!" (Чхеидзе. Москва)


Забавный старичок. Живая история. Видел Маяковского и Есенина. Брал
интервью у Айседоры Дункан. Удивительно! И все же Титаренко куда интересней
сейчас для меня. А о нем - везде и всюду лишь одна фраза: "Это был
репортер!" И не поймешь - то ли с восхищением, то ли с сожалением.

- Почему "был", Исаак Симеонович?

Старичок пожимает острыми плечами. Достает с полки пухлую папку с
газетными вырезками.

- Знаете, молодой человек, я многих газетчиков повидал на своем веку. И
знаю, что большинству из нас отпущено от и до. Есть такая болезнь:
исписался. Ей подвержены в общем-то все. И это нормально. Газета - труд
ежедневный, выматывающий и кое в чем нудноватый. Рано или поздно наступает
кризис. Нет газетчика, не пережившего кризис, так сказать, жанра. Но одни
обладают вторым дыханием, а вторые так и угасают, переходя из лучших во
второстепенные. Из второстепенных - в третьестепенные. В лучшем случае - в
редакторы. В худшем и вовсе уходят из газеты. Но есть особая группа: это
гении ежедневного труда. Тэсс, Стуруа, Стрельников... Песков - вам знакомы
эти имена? Вот-вот... Титаренко обладал удивительно сочным пером и светлой
головой. Трудолюбием вола и терпением верблюда. Вот вырезки. Какова
производительность, выражаясь суконным языком?! Я следил за его
выступлениями лет десять. Верил, что ему суждены и большое признание, и
слава. Увы, лет пять назад он замолчал. Изредка то в одной газете, то в
другой появлялись его приличные фельетоны. Но - не более чем приличные. Без
стремительной, художественной легкости. Что-то произошло. Что? Не знаю.
- Может быть, "исписался"?
- Не верю... А с другой стороны... Впрочем, вот интересующие вас
статьи. Это вы правильно сделали, что обратились ко мне. Я собрал, пожалуй,
все его творчество в газете. Но почему он вас так интересует, молодой
человек?
...Мы расстались со стариком, и я отправился в гостиницу читать
вырезки. Не верилось, что это может дать нам какую-то ниточку в руки. И в
то же время не выходил из головы срок "молчания" Титарен-ко, о котором с
грустью поведал старый журналист.
К часам десяти вечера я прочитал последнюю статью. Всего их за эти
пять-шесть лет было около дюжины. Невероятно мало, учитывая, что Титаренко
жил эти пять лет на "вольных хлебах". На гонорары от них семью не
прокормишь. Ну, несколько сценариев и книга... Это, конечно, давало
Титаренко доход. Но не такой, чтобы купить за это же время прекрасный зимний
дом в сорока километрах от Москвы, "Волгу", импортную мебель... Он был
сплошной загадкой, Титаренко.
Прочитав последнюю статью, я подвел черту под своими подсчетами.