"Игорь Бунич. Быль беспредела, или Синдром Николая II " - читать интересную книгу автора

лиц у милиции?", где неожиданно стал разоблачать царящие в милиции порядки,
которые столько лет воспевал. В том же году уволен из МВД".
Ровно в два часа дня селектор на столе Климова сказал приятным голосом
прапорщика-секретарши: "Виктор Иванович, товарищ Рябченко в приемной".
Надо сказать, что бывший милицейский полковник Климову не понравился с
первого взгляда. Какой-то он был весь, от тревожно-бегающих глаз до седеющих
усов, жеманно-ненастоящий: усы, хотя были, несомненно свои, но очень
напоминали фальшивые.
Тем не менее, Климов ничем не дал вошедшему почувствовать свое
отношение, напротив, вышел из-за своего стола, удостоил Рябченко отменно
вежливым рукопожатием, что ему было не свойственно.
- Мы позволили себе вас побеспокоить, Радий Трифонович, - начал Климов,
- поскольку нуждаемся в помощи. Надеемся, вы нам не откажете.
- Почту за честь, - отставной полковник милиции изящно кивнул головой.
- Замечательно, - сказал Климов, - нам стало известно, что вы по
собственной инициативе разыскали место захоронения останков бывшего царя
Николая II и его семьи. Чем был вызван ваш интерес к этому вопросу?
- Я бы не сказал, что действовал исключительно по собственной
инициативе, - слегка покраснел Рябченко, - хотя не буду отрицать, что этот
вопрос меня действительно всегда интересовал. Но к конкретным действиям я
приступил по поручению своего руководства.
- Щелокова? - поинтересовался Климов.
- Тут сложная история, - ушел от прямого ответа Рябченко. - В принципе,
все началось случайно. Я как-то приехал в Свердловск по поручению
Министерства внутренних дел, чтобы провести беседу с личным составом
Свердловского управления милиции о своем фильме "Дочь революции" и,
воспользовавшись случаем, попросил устроить мне экскурсию по так называемому
Ипатьевскому Дому, где был расстрелян Николай II.
- С какой целью? - спросил Климов. Рябченко еще пуще покраснел:
- Мне сказали, что этот дом - основная достопримечательность города.
Быть в Свердловске и не побывать в доме Ипатьева, все равно, что быть в
Москве и не побывать в мавзолее.
- В самом деле? - изумился Климов. - Так чего же они этот дом снесли?
- Вы представляете! - возмутился Рябченко. - Я пытался выяснить, чья
это инициатива, и не смог. Виноватого, как всегда, не найти.
- Виноватого? - переспросил Климов. - Впрочем, не важно. Продолжайте,
прошу вас. Кажется, это было в 1975 году.
- Совершенно верно, - подтвердил Радий Трифонович, - именно в 1975.
Остановился я в гостинице "Свердловск", а утром за мной приехали сотрудники
местной милиции, и мы поехали на Комсомольскую площадь, где находился этот
дом. До войны она называлась Площадь Народной Мести...
- Замечательно! - оживился Климов. - Все-таки, согласитесь, что наши
отцы имели прекрасный вкус. Извините, я вас перебил. Площадь Народной Мести,
как замечательно звучит!
- Действительно, неплохо, - согласился Рябченко. - Так вот, отвезли
меня в этот особняк. Там в это время находился какой-то учебный центр по
переподготовке учителей, если мне не изменяет память. Мне показали все,
включая подвал, где, собственно, и расстреляли царя. Там я узнал, что
знаменитая стенка, изрешеченная пулями, что находилась за спиной Романовых,
исчезла. Мне по секрету сообщил начальник политотдела местного УВД, что эта