"Игорь Бунич. Меч президента (Историческая хроника) " - читать интересную книгу автора

В такой идиллии незаметно пролетела вся вторая половина 1991 года.
В самом начале 1992 года суверенная Россия, как птица-тройка, лихо
развернувшись на колдобинах старого тоталитарного пути, попыталась
перелететь на широкую, асфальто-бетонную магистраль рыночной экономики. И
сразу убедилась, что современные автострады совсем не предназначались для
лихих троек...
Шел январь 1992 года...
Сноп огня вырвался из танкового орудия. Тысячеголосо ахнула толпа,
запрудившая площадь Свободной России. Гром выстрела ударил по барабанным
перепонкам, посыпались стекла в соседних домах. Где-то в районе
четырнадцатого этажа здания Всероссийского парламента вырастает причудливый
белый цветок с остроконечными лепестками, огромный и страшный, - рокот
накрывает площадь.
Через пустые глазницы окон валят клубы черного дыма, летят какие-то
бумаги, оседая на площадь стаей причудливых птиц, водопадом осыпаются стекла
с нижних и верхних этажей.
Снова залп из танковых орудий, совпавший с яростным лаем скорострельных
пушек бронетранспортеров...
На ультракоротких волнах все, кто имел включенными
ультракоротковолновые диапазоны своих приемников, могли услышать
истерические крики бывшего вице-президента страны, а ныне параллельного
президента, Александра Руцкого. Сидя под массивным письменным столом для
совещаний, почти в полной темноте Руцкой кричал в микрофон: "Помогите! Я вас
умоляю! Помогите! Они убивают всех... Женщин и детей... Расстреливают... Я
вас умоляю, помогите! Летчики, поднимайте самолеты! Бомбите Кремль! Там
банда... Преступная банда! Они убили здесь уже 500 человек! Я умоляю вас!".
Хасбулатов молча сидел на полу, прислонившись спиной к стене.
Накурившись, он был внешне спокоен. Такова воля Аллаха. Он поднял его,
ссыльного чеченца, на небывалую высоту в фактически чужой и враждебной
стране. Он снова бросает его в бездну.
Взрыв грохнул где-то в соседнем помещении. Послышались крики. Сначала
просто неразличимый вой, а затем вопль: "Носилки! Помогите раненым!". Снова
грохот и звучная дробь автоматных очередей.
ШЕЛ ОКТЯБРЬ 1993 ГОДА.
Не прошло еще и двух полных лет демократического развития суверенной
России, а в центре Москвы уже били танки.
Где-то в темном кабинете, откуда истерически звал на помощь Руцкой,
среди вороха разбросанных по столу бумаг, лежал приказ об аресте и расстреле
президента Ельцина, об аресте всех членов его семьи в лучшем духе старых
коммунистических традиций.
Сквозь треск помех работающей на прием рации прозвучал знакомый голос:
"Руцкой, сдавайся!".
Бывший вице-президент всхлипнул в микрофон: "А если сдамся, то
расстреляете? А? Убьете?".
"Там посмотрим, - сказал голос. - Что с таким пидаром и козлом делать?
Ты же застрелиться обещал".
"X... вам! - зло завопил Руцкой. - Не дождетесь, е... вашу мать, чтобы
я застрелился. Я еще всю правду расскажу про вас всех!"
Вместо ответа из рации неожиданно грянула песня: "Дождливым вечером,
вечером, вечером, когда пилотам, прямо скажем, делать нечего..." Слезы текли