"Француаза Бурден. Хрустальное счастье " - читать интересную книгу автора

течь по щекам. Готье был почти его ровесником. Он был человек обаятельный,
искренний, немного загадочный. Как он перенесет драму? Он, его жена, их
другой малыш? И как ребенок мог утонуть в этой безопасной реке, находясь под
присмотром трех взрослых? Или, по крайней мере, двух, если исключить Магали.
Ибо она, конечно же, ничего не видела и не слышала.
- Врач приедет с жандармами, - сказал Ален позади него.
Винсен открыл глаза, сглотнул слюну. Кузен держал в руке белую
простыню. Она, безусловно, больше подходила, чем оранжевое полотенце. Они
оба нагнулись, чтобы аккуратно поменять его, стараясь не смотреть на лицо
мальчика. Потом Ален направился к пляжному зонту и сложил его, как если бы
этот предмет слишком веселой расцветки был ему невыносим.
Винсен посмотрел на него с некоторым любопытством. Иногда он думал, что
знает Алена как себя, и в то же время он казался ему чужим. Его узкие бедра,
его широкие плечи, его волосы, очень черные, очень длинные, его нежность или
жестокость были знакомыми чертами, но кем он был сегодня? Всю их молодость
они были неразлучны, сообщники, такие же непохожие, но действующие заодно,
всегда в согласии. Даже когда Винсен узнал о связи Алена с мужчиной, их
взаимная привязанность была непоколебима. Понадобилась смерть Шарля, чтобы
они стали смотреть друг на друга с презрением, а потом воспринимать друг
друга, как чужаки. И, тем не менее, здесь, вынужденные находиться возле
этого маленького погибшего мальчика, они вдруг оказались ближе друг другу,
чем когда-либо.
Складной стул Мадлен присоединился к пляжному зонту, круги и мячи
составили кучу ненужных предметов, перед которыми оставался без движения
Ален. Винсен хотел к нему подойти, но не мог сдвинуться с места. Удалиться
на один шаг от ребенка, который лежал под простыней, означало бросить его.
Он брезгливо взглянул на воду, которая блестела на солнце, и подумал, что
они все будут бояться этой реки, в которой столько играли.
Несмотря на все горе и драмы, которые до сих пор пережила Клара, гибель
правнука привела ее в полное отчаяние. Она не вставала с постели целые сутки
и была не в состоянии ни с кем разговаривать.
Удобно усаженная в подушки, она так много плакала, что глаза ее опухли
и стали выдавать возраст. Возраст старой дамы, которая много повидала на
своем веку. Вспоминая прошлое, она пришла к выводу, что была счастлива до
1914 года, но после начала первой мировой войны ее существование
сопровождалось последовательными жестокими ударами судьбы. С передышками,
разумеется, со временем, чтобы восстановить силы после одной трагедии и
лицом к лицу встретиться со следующей. Ее муж умер в 1917-м, призванный на
фронт в качестве хирурга, несмотря на возраст, она осталась одна воспитывать
двух детей, Эдуарда и Шарля. Последний всегда был ее любимцем и любимцем
всех женщин к тому же. Эдуард избрал профессию хирурга - семейная
традиция, - потом женился на этой идиотке Мадлен. Шарль решил стать
адвокатом и очень рано взял в жены великолепную Юдифь. Мадлен родила троих
детей, Юдифь тоже. Потом пришла вторая война. Лейтенант авиации Шарль почти
сразу попал в плен. Эдуард, освобожденный от воинской повинности, поместил
всю семью в убежище - в стены Валлонга.
Насколько надежным оказалось это убежище? Клара протерла свои опухшие и
болезненные веки батистовым носовым платком. Действительно, отъезд из Парижа
был трагической ошибкой. Валлонг находился в свободной зоне, и всем
казалось, что будет хорошо там укрыться. Юдифь была еврейкой, но какое это