"Француаза Бурден. Искушение страстью " - читать интересную книгу автора

то, что произошло, должно было случиться: она это всегда знала, она это
предвидела. Это было неизбежно.
- Мама... - вздохнул Шарль у нее за спиной. Она протянула руку, взяла
револьвер и, посмотрев на него, с отвращением отбросила на край стола.
- Позвони в жандармерию, - сказала она, не оборачиваясь. - Твой брат
был очень набожен, надеюсь, священник не откажет...
Самоубийство не открывало двери рая, но она не сомневалась, что сумеет
получить согласие священника. Эдуард достаточно страдал, она сама тому
свидетель, смертью он искупил все свои ошибки. Церковь должна согласиться на
отпевание, а о позоре не будет даже речи, она лично за этим проследит.
Клара, все еще не оборачиваясь, ждала действий Шарля: она была уверена,
что, в конце концов, он должен сдвинуться с места, ведь телефон находился в
холле. Она ждала, напряженная до дрожи в мышцах, и, наконец, услышала, как
он направился к двери. Конечно, больше всех должна была страдать она - Клара
это понимала, - но сейчас она не имела на это никакого права.
Как только Шарль вышел, Клара перестала сдерживать слезы. Ей казалось,
что она съеживается, уменьшается и врастает в пол.
- Мой милый, мой бедный сын, - всхлипывала она.
Ее пальцы неловко касались волос Эдуарда в последней ласке. Он никогда
не был ее любимцем, и она вдруг горько пожалела об этом. Если бы она любила
его больше, смогла бы она уберечь его от этих страстей? Нет, скорее всего,
нет; Эдуард не испытывал недостатка любви: Анри буквально обожал сына с
самого его рождения.
Глухой голос Шарля - должно быть, он разговаривал по телефону - вернул
Клару к реальности. Кто отважится подняться к Мадлен, разбудить ее и
сообщить, что ее муж пустил себе пулю в голову? Кто сообщит ей, что она
стала вдовой, как и ее свекровь, только уже не с такими почестями; что
теперь она должна носить черное и воспитывать троих детей одна? Впрочем, не
совсем одна. Семья непременно окружит вниманием ту, которая скоро
превратится в "бедную Мадлен". О том, чтобы такой эпитет заслужил Эдуард, не
было и речи.
- Жандармы в пути. Мама, мне надо тебе объяснить.
Она не слышала, как вернулся Шарль, и резко обернулась, оторвавшись от
болезненного созерцания, в которое погрузилась незаметно для себя.
- А мне надо поговорить с Мадлен! - жестко отрезала она.
Наверное, ей придется ждать рассвета, чтобы в своей комнате
выплакаться. А быть может, у нее не будет этой возможности никогда. Кларе
пришлось собрать все силы, чтобы дойти до порога, где стоял ее сын.
- Закрой дверь, - приказала она. - Это не спектакль.
Она видела, что Шарль растерялся от того хладнокровия, с которым она
брала ситуацию в свои руки. В конце концов, у него тоже была привычка
командовать: ведь на войне он был офицером, хотя очень скоро стал узником
концлагеря, а потом узником мрачной крепости, из которой вернулся всего два
месяца назад.
- Я хочу коньяку, - потребовала она.
Властным жестом Клара взяла сына за руку и увлекла в библиотеку. Ночь
была свежа, и в камине еще осталось несколько углей. Шарль протянул ей
полстаканчика янтарной жидкости с бодрящим ароматом, она внимательно следила
за сыном. Он был все еще очень красивый, несмотря на крайнюю худобу:
элегантный и благородный, как до войны. Эдуард всегда и во всем завидовал