"Бруно Бюргель. Ракетой на Луну " - читать интересную книгу автора

лет тому назад жили на земле и двигались вслед за стадами животных,
убегавших от холодов, - это был их единственный источник пропитания и
одежды.
- Просто не верится, что столь высокая культура опять может прийти в
упадок! - проговорила Элизабет, и со страхом посмотрела в серьезные ясные
глаза немца.
- А между тем, так и будет! Наши страхи, наши сожаления, наше цепляние
за надежду, что случится какое-нибудь чудо, которое спасет нас, показывают
лишь, как плохо мы себе представляем наше место в природе. Подумайте:
вселенная, доступная нашему взору, заключает в себе, по новейшим
исследованиям, в круглых цифрах 250 миллионов солнечных систем, подобных
нашей! Если считать, что вокруг каждого солнца обращается в среднем десять
планет, то мы получим полтора миллиарда планет в доступной нашему взору
части вселенной. Какая часть их обитаема - этого мы не знаем, но, наверное,
многие миллионы! Яблоки, населенные бактериями! И как мало нас интересует,
гибнет ли яблоко от холода где-нибудь на исполинской Калифорнской яблочной
плантации, вымирают ли его бактерии на сморщившейся корке, - так же мало это
смущает и вечные законы матери-природы, когда один из миллионов населенных
земных шаров подвергается оледенению!
- Я чувствую, что вы правы, Баумгарт, чувствую, что вы в правильной
перспективе показываете мне обстоятельства. Боже, как же человек глуп и
ничтожен, придавая себе какое-нибудь значение на этой крохотной звездочке!
Совершенно верно, мисс Готорн! И все же существует, пожалуй,
возможность помочь человечеству. Впрочем, уже поздно, и я нынче уже не стану
удручать вас сложными соображениями, обуревающими меня. Но папа ваш,
вероятно, завтра расскажет вам о моих планах.
- Если позволите - с великой охотой. Давайте же, опорожним еще
бутылочку на сон грядущий, Баумгарт!
Элизабет Готорн поднялась. Она знала, что отец любит посидеть часок за
хорошей сигарой и стаканом вина наедине с гостем. Погладив руку старика, она
пожелала ему доброй ночи. Протянув руку Баумгарту, она заглянула в его
глаза, устремленные куда-то в пространство. И они расстались в легком
замешательстве.
Спустя час немец вошел в свою комнату. Он заметил в ней небольшие
изменения. Там, где раньше висела акварель Столовой горы, теперь виднелась
дивная голова старика Гете в темной рамке, а на столе лежало немецкое
издание "Фауста".
На дворе шумели деревья, Южный Крест сверкал между сучьями. Иоганнес
Баумгарт смотрел на эти незнакомые северянину звезды. Как далека была от
него родина и как близок ее великий дух! Он погладил рукой бурый кожаный
переплет старой пожелтевшей книги. "Янне-Луизе Линднер, Карлсруэ, 9-го мая
2931 г. в воспоминание приезда в Веймар". - было написано несколько
побледневшими чернилами на титульном листе. Без сомнения, это из наследства
бабушки Элизабет! Он раскрыл книгу наудачу и прочел первые строки,
бросившиеся ему в глаза:

О, несравненная,
Ближе склонись!
О, лучезарная,
Взглядом меня осчастливь!