"Бруно Бюргель. Ракетой на Луну " - читать интересную книгу автора

- Он не примет ни вас, ни тысячи других, Ваньянса! Я должен лично
отправиться к нему, и притом сейчас же, ночью! Мне он не откажет, ибо обязан
мне частью своей славы. Моя газета служила ему в тяжких боях с научными
противниками и плацдармом, и крепостью - этого он не может забыть!
- Отлично, принимаюсь за дело, к трем часам ночи рукопись будет в ваших
руках!
- Идет! И вот еще что! Попытайтесь рано утром, во что бы то ни стало,
изловить этого человека, этого интересного немца! Толкнитесь в эмиграционное
бюро, в котором должен иметься адрес этого человека; съездите на
узамбаранитные заводы, побывайте в немецком клубе, разорвитесь пополам, на
сто частей, скажите этому человеку, что "Африканский Герольд" берет его на
свой щит, привязывает его к своему воздушному шару, что он вознесет его,
сделает его дело своим делом, приведет в движение трехмиллионную армию
читателей! Но все его планы, публикации, опыты должны печатать только мы, и
первая беспроволочная телеграмма с Луны появляется красными буквами в
"Африканском Герольде"! А теперь вперед! Об остальном переговорите с
Собелем... Я нынче же ночью умчусь в Занзибар.
Ваньянса схватил свою шляпу. Довольная улыбка сияла на широком лице
негра. Он сумел угодить могущественному газетчику! Крепко пожав протянутую
руку, он вышел из рабочего кабинета Бенджамина Граахтена. Посвистывая, он
опустился на кресло лифта.


* * *

- Наш разговор немножко затянулся, Баумгарт, - проговорил Эдуард
Готорн, директор узамбаранитных заводов, бросив взгляд на часы. - Могу
сказать, что соображения ваши в высшей степени заинтересовали меня, хотя
именно мне, в моем положении, часто приходится выслушивать доклады о смелых
планах и грандиозных замыслах! Вы здесь чужой человек; уже поздно; я думаю,
вы не откажетесь принять мое предложение остаться моим гостем на остаток
вечера и на ночь! Зачем вам возвращаться в город, в свой отель? Перед вами
на столе чай и ужин, и мы еще поболтаем; вы меня нисколько не стесните;
принимая очень многих посетителей по своей должности, я всегда держу
наготове две комнаты для гостей.
Иоганнес Баумгарт взглянул на сидевшего перед ним пожилого человека
своими поразительно серьезными глазами, не лишенными рассеянного,
мечтательного выражения.
Благодарю вас, - произнес он тихим голосом, мягко выговаривая
английские слова; - благодарю вас, мне это будет очень приятно!
Ни одна черта в этом человеке не навела бы психолога и физиономиста на
мысль, что он носит в себе план изумительной смелости и величия, способный
разделить человечество на два страстно враждующих лагеря. В бюро Эдуарда
Готорна стоял стройный мужчина, и во всем его существе не заметно было ни
малейших следов железной энергии, отличавшей великий народ африкандеров в
3000 году. Лицо у него было худощавое и бледное, упрямый локон темных волос
нависал на высокий лоб, и рука в темных жилках привычным спокойным движением
каждую минуту откидывала его обратно. Темные глаза задумчиво, почти
мечтательно смотрели сквозь очки с неоправленными стеклами, и все движения
Иоганнеса Баумгарта были спокойны и бесстрастны.