"Сергей Николаевич Бурин. На полях сражений гражданской войны в США " - читать интересную книгу автора

говорили: "Сделано Макклелланом". Все были уверены, что, когда эта армада
пойдет в бой (численность Потомакской армии быстро дошла до 100 тыс. и
продолжала увеличиваться), перед ней не устоит никто и ничто.
Но Макклеллан вовсе не спешил идти в бой. Он постоянно сообщал
президенту и правительству, что армия еще не готова, что она плохо
вооружена, что у южан якобы сохраняется перевес в силах. Здесь надо
заметить, что известный частный детектив из Иллинойса Аллан Пинкертон,
которого Макклеллан сделал начальником разведки, как правило, завышал данные
о численности противника примерно в 2 раза, а порой и больше. Трудно сейчас
разобраться, делал ли он это по поручению шефа или же действовал по принципу
"у страха глаза велики", но до поры до времени Макклеллан, ссылаясь на эти
"данные", ухитрялся убеждать Линкольна в том, что наступление
преждевременно. При этом "Наполеон" успокаивал президента заявлениями такого
рода: "Когда удар будет нанесен, он окажется решительным, сокрушительным и
быстрым"* 10 октября Линкольн и государственный секретарь Уильям Сьюард
посетили штаб-квартиру командующего. Ознакомив президента с состоянием дел в
Потомакской армии и вновь пожаловавшись на то, что ему постоянно "мешают",
Макклеллан сказал: "Не позволяйте торопить меня - вот все, о чем я прошу".
"Заверяю вас, что в этом вопросе вы будете действовать по своему
усмотрению", - ответил Линкольн**.
______________
* Williams H. McClellan, Sherman and Grant, New Brunswick, 1962. P.
27.
** Hay J. Lincoln and the Civil War in the Diaries and Letters of J.
Hay. N. Y., 1939. P. 27.

Среди тех, кто "мешал" Макклеллану, был и главнокомандующий Скотт,
который в отличие от президента с самого начала не верил хвастливому
генералу и требовал, чтобы тот немедленно шел в наступление. Поздним вечером
8 августа Макклеллан писал жене: "Ген. Скотт является серьезным
препятствием. Он не способен понять опасность. Я должен в одиночку сражаться
против него... У меня нет выбора. Народ призывает меня спасти страну. Я
должен спасти ее и не волен щадить ничего, что окажется на моем пути"*.
Искренне веря в свою "исключительность", Макклеллан болезненно воспринимал
любое - откуда бы оно ни исходило - противодействие. Окончательная его
размолвка со Скоттом произошла 27 сентября. В этот день на совещании у
Скотта Макклеллан был подвергнут особенно резкой критике. Вернувшись от
главнокомандующего, Макклеллан написал жене: "И так как он бросил перчатку,
а я поднял ее, считаю, что война объявлена. Так тому и быть"**.
______________
* McClellan G. B. McClellan's Own Story. N. Y., 1887. P. 87-88.
** Ibid. P. 91.

"Подняв перчатку", Макклеллан стал повсюду публично оскорблять Скотта,
открыто говорил о его некомпетентности, забывчивости и вообще дряхлости. В
результате Линкольн все чаще намекал Скотту, что тому следовало бы подать в
отставку. И 75-летний генерал, устав от интриг "Наполеона" и становившихся
все более сложными обязанностей военного времени, подал прошение об
отставке. 1 ноября оно было удовлетворено президентом, и главнокомандующим
был назначен Макклеллан. Лицемерный генерал лично проводил отбывавшего в