"Сергей Буркатовский. Вчера будет война " - читать интересную книгу автора

Очевидно, объект до сих пор находится под впечатлением отбытого им
уголовного наказания. Кроме того, поведение "Паука" часто выглядит
странным - он не знает некоторых общеизвестных вещей, неоднократно теряйся в
обычных бытовых ситуациях. Настроение резко меняется от мрачного и
подавленного до возбужденного. Избегает тесного общения, хотя охотно
обсуждает темы, связанные с работой. В быту нелюдим. Спиртными напитками не
злоупотребляет, ограничиваясь одной кружкой пива в два-три дня.
В разговоры о политике вступает неохотно, попытки поговорить
откровенно - пресекает или просто отмалчивается. Клеветнических и
политически незрелых высказываний о политике Партии Ленина - Сталина и
Советского Правительства не допускает, за исключением сомнений в
долговременности и прочности Советско-Германской дружбы.
В то же время включился в общественную работу по линии профсоюзов,
активно участвует в оформлении стенной газеты. Много времени проводит в
читальне, чаще всего изучает подшивки газет, начиная с 1939 года. Проявляет
также интерес к трудам И. В. Сталина, ведет подробные конспекты.
По вечерам после работы много рисует, в том числе разнообразную военную
технику. Рисунки в тот же вечер уничтожает, однако мне удалось
сфотографировать некоторые из них. Фотопленку с копиями рисунков прилагаю к
настоящему рапорту".

Берия разложил на необъятном столе около десятка мутноватых снимков.
Действительно, рисунки. Девушка с печальным взглядом, сидящая на широком
подоконнике, набросанная считанными, но завершенно-точными штрихами. Слегка
холмистый пейзаж с едва угадывающимся на горизонте устремленным ввысь
городом, удивительно прозрачным, без дымящих фабричных труб. Похожий на
стремительную каплю автомобиль на широких, низких шинах, с громадным
прихотливо выгнутым лобовым стеклом и воздухозаборниками за широкими
дверями - неравнодушный к машинам Берия аж прицокнул языком. Опять девушка,
на этот раз обнаженная (красивое женское тело Лаврентий Павлович тоже
одобрил). Какая-то "абстракция" - вынужденный заниматься делом художника,
нарком выкроил часок и полистал книги по искусству - странной формы
гигантский гриб, растущий на фоне домишек в китайском или японском стиле.
Пожалуй, покажи эту, с позволения сказать, картину профессору Лучкову - и
париться бедняге в психушке по сей день. Хищный, остроклювый, явно боевой
самолет - только наличием крыльев и напоминающий боевые машины
современности. И танк...
Танк ему не понравился, не понравился до такой степени, что глаза снова
и снова, помимо желания, возвращались к фотокопии. Собственно, это была
карикатура - танку были приданы узнаваемые с полувзгляда человеческие черты.
На школьном альбомном листе была нарисована массивная, квадратных очертаний
глыба в полосатом камуфляже с необычно длинной пушкой, увенчанной
набалдашником дульного тормоза, под которым щетинились знакомые по газетным
фотографиям усики. На лбу башни горели безумием водянистые глаза, с крыши на
них свисала косая слипшаяся челка. Гибрид устрашающей (даже в таком вольном
изображении) мощи боевой машины с болезненной, нездоровой агрессией
наложенной на нее физиономии Гитлера оставлял неприятное впечатление, но
видно было, что этого-то ощущения автор и добивался.
- Ты знаешь, Лаврентий, - Сталин тоже рассматривал этот рисунок из-за
спины наркома. Говорил он по-грузински, - творческие люди все-таки особенный