"Сергей Буркатовский. Вчера будет война " - читать интересную книгу автора

допросы в сутки приходилось часов двенадцать-четырнадцать (мобилу с часами
ему, естественно, не вернули), так что к вечеру Андрей падал в койку как
убитый.
Даже во время длинной дороги в отдельном купе спецвагона в Москву (а
куда ж еще? Конечно, в Москву!) его ни на день не оставляли в покое. Только
стенографистка морщила нос, когда поезд сильнее обычного подбрасывало на
стрелках, и карандаш, помимо ее воли, срывался и оставлял среди потерявших
обычную аккуратность строк протокола косую линию.
Вопросы, вопросы, вопросы... Временами на Андрея накатывало отчаяние.
Ну откуда, скажите на милость, средний 25-летний балбес начала XXI века,
хотя и интересовавшийся немного военной историей, может не то что помнить, а
вообще знать номера вермахтовских дивизий, входивших в состав 6-й армии
Паулюса? Андрей-то еще про Паулюса знал, а вон кодер из их конторы, Вован
Астахов, вообще думал, что Паулюс - это который Раймонд...
Следак приносил карты, требовал указать направления германских ударов.
Верил ли он сам в то, что говорил Андрей, по его лицу прочесть было нельзя.
Вопросы по предстоящей войне перемежались с послевоенными. Требовали
уточнений по ядерной гонке, по Корее, Вьетнаму и Израилю. Стенографистка -
всегда одна и та же, как и следак - старательно фиксировала анекдоты про
Брежнева, слухи об отравлении Андропова, историю космических запусков и
перипетии обеих чеченских войн (Андрей боялся даже подумать, что будет с
чеченцами, когда и если эта инфа дойдет до Сталина).
Историю прихода к власти Хрущева и перестройки пришлось повторять раз
по двадцать, вспоминая все новые подробности, благо последняя
разворачивалась прямо на его глазах. Пусть он был тогда еще совсем пацаном,
но все же...
Ни следак, ни стенографистка не проявляли при допросах ни тени эмоций.
- Итак, вы утверждаете, что народы Советского Союза сочувствовали
контрреволюционному перевороту 1985-1993 годов?
- Да, сочувствовали. С 85-го по 91-й год - в подавляющем большинстве. К
октябрю 93-го - уже меньше.
- Чем, по вашему мнению, была вызвана эта поддержка?
И приходилось вспоминать, вспоминать... Как свинцовое болото
брежневских времен искажало все чувства, включая пресловутое шестое, как
проживавшие в республиках русские голосовали за тех, кто затем превратит их
в париев, не-граждан, не-людей - и это еще в лучшем случае. Как увлеченно
вспарывали друг другу животы абхазы и грузины, армяне и азербайджанцы,
узбеки и киргизы. Как доктора наук либо, при удаче, уезжали за рубеж, либо,
при отсутствии оной (а то и по причине наличия таких пережитков прошлого,
как совесть и патриотизм), подрабатывали на прокорм семьи дворниками.
На третьем-пятом круге в приступе какой-то особой, зэковской уже
интуиции. Андрей уловил один любопытный нюанс.
Обычно следователь задавал вопросы скучающим, однообразным голосом. От
таких интонаций хотелось спать, и только яркий свет направленной практически
в глаза настольной лампы позволял дождаться перерыва в допросах - на обед
либо на ночь. Лица его Андрей за светом в полутемной комнате не видел, но
взгляда на лице не ощущал, да и вообще энкавэдэшник предпочитал елозить
глазами по вороху бумаг на столе.
Но едва речь заходила о Прибалтике - о единственной ли его поездке в
детстве на Куршскую косу, или же о роли "горячих парней" в развале Союза, -